пожала плечами. — Однако об этом даже не задумывалась. Я считаю, что боги не могут нас с тобой разлучить.

— Хорошо, — неожиданно согласился Ягр. — Я тоже считаю, что нас разлучать нельзя. Я пойду с тобой… с вами.

— И как мы втроём пролезем в эту крохотную дырочку? — нервно рассмеялась в ответ.

— О, на этот вопрос ты ответишь сама. Только не сейчас. А когда выучишься и станешь полноценным портным, а не просто вышивальщицей, — задумчиво произнёс муж. — Как бы ни хотелось посмотреть на твой родной мир, боюсь, в этот раз не получится.

— А я знаю, как нам себя обезопасить, чтобы мы не потерялись во времени и пространстве! — мне пришла в голову неожиданная идея. — Я вышью благополучный переход. Он мне обязательно поможет.

По понятным причинам мне не терпелось приступить к колдовству. Мы снова тщательно занавесили зеркало. Затем перенесли его в небольшой чуланчик, где глава детективного агентства хранил различные вещественные улики, и он тщательно закрыл дверь на два замка.

— Но я просто уверена, что зеркало для перехода нужно будет перенести на место! — поделилась с Антоном своими мыслями.

— Без проблем, не настолько оно тяжёлое. А рисковать всё же не стоит. Переходить будем послезавтра.

— Почему? Нам нужно как-то готовиться? Я сегодня всё успею, — возразила я в ответ. Всё же мне не терпелось попробовать зеркало ещё раз.

— В тебе я не сомневаюсь, — рассмеялся Ягр. — Просто послезавтра воскресенье. И мы гарантированно будем в здании одни. Охрана на первом этаже не считается. Они привыкли не реагировать на внутренние раздражители.

Я с ним, естественно, согласилась. Не хотелось бы напугать случайных свидетелей до полусмерти внезапным исчезновением трех взрослых человек. Всё же даже в магическом мире это могло оказаться редкостью. В итоге мы пригласили Дворковича подойти к нам в воскресенье в десять утра.

В субботу вечером я взяла ткань и воткнула в неё иголку с зелёной нитью. Почему с зелёной? Так мне навеяло сверху. Объясню когда-нибудь. А утром получила странную картину.

На ткани было вышито стройремотнмашевское общежитие. Причём на одном из этажей отсутствовала передняя стенка, и мы воочию могли видеть, что там происходит. На полу, широко раскинув руки, лежал Тимофеев Альберт Иванович. Рядом толпились люди в форме. И всё это было отчётливо видно. Улица тоже была изображена. Но вся оказалась перечёркнута красными крестами.

— Похоже, нам из комнаты выходить нельзя, иначе не вернёмся, — задумчиво потёр рукой подбородок Антон. Я с ним согласилась.

А через два часа ровно в 10–00 в нашу дверь постучался Дворкович-младший, и я начала проводить с ним инструктаж.

— Но Альберт Иванович там прекрасно работал и снабжал нас дурью! — горячо возражал Сева на мои рассказы о том, что в России наркотики строго преследуются по закону, и он, скорее всего, сразу угодит в тюрьму.

— Там отца не будет! — обречённо махнул рукой Всеволод. Против этого факта аргументов у нас не было. Я бы тоже не хотела жить рядом с Михаилом. Слишком скользким и странным был его жизненный путь.

— Тебя бы, по-хорошему, нужно было в Колумбию отправить или Афганистан. Это центры по производству запрещённой дури, — усмехнулась я. — А лучше всего в Израиль. Там бы тебя сразу признали инвалидом и выдавали уколы, помогающие обходиться без наркоты. Только моих талантов пока на это не хватает. Я перенесу нас лишь в то место, куда переправит зеркало. Может, обождёшь, пока я подучусь?

— Нет, Анна, спасибо. Вы поняли и простили меня. Но поверьте, моими руками совершена реальная смерть, — он потряс перед собой скрюченными пальцами. И мне даже на какой-то короткий миг показалось, что они обагрены кровью. Я вздрогнула и сильнее прижалась к Ягру.

— Тогда сейчас мы крепко возьмёмся друг за друга, и Анна проведёт необходимый ритуал! — скомандовал Антон. У меня даже хватило чувства юмора улыбнуться тому, как он красиво назвал ритуалом моё засовывание пальца в дырку.

Неожиданно послышались гулкие шаги. По коридору торопливо шли Анна Константиновна и Микита, который усердно толкал перед собой кресло с хозяином.

— Остановитесь! Не смейте это делать! — приказала императрица. Да только подчиняться ей мы совершенно не хотели. Переглянувшись, как подростки, собиравшиеся нашкодить, мы крепко взялись за руки. Я сунула палец в дыру и пространство перед нами поплыло и завибрировало. А в следующий миг нас выплюнуло в комнату Тимофеева. Его уже успели унести санитары. А вот Игорь Панфилович и наша доблестная опергруппа ещё продолжали трудиться на благо родины и ради спокойствия граждан.

Похоже, что я вернулась не только в то место, откуда исчезла, но ещё и в тот же самый момент.

— Анна! — позвал меня как ни в чем не бывало Игорь Панфилович, словно я не отсутствовала целый месяц, а всегда находилась на месте осмотра места преступления, — ты всех соседей опросила?

— А вы мне разве это поручали? — тут же по привычке ответила я. С меня часто любили спросить то, что я априори делать была не должна. — Вы же их сами опрашивали.

Следователь поморщился:

— Нет, я имел в виду тех, кто сюда сунуться не успел. Будь добра, опроси, а потом приедешь на автобусе. В бухгалтерии тебе проезд оплатят, — предложил мужчина, состроив жалобную мину на лице, надеясь, что эта просьба не вызовет моего возмущения.

Я лишь усмехнулась. Проживу как-нибудь без их двадцати пяти рублей. И тут взгляд Панфиловича упал на Севу с Антоном:

— А это у нас кто такие? — тем более, когда Антон услышал про автобус, он очень недвусмысленно хрюкнул в кулак, отвернувшись к стене. Панфилович его смешков не понял.

— Это друг к Трофимову зашёл! — я решила переключить внимание следователя и показала на Всеволода. Да, такая я змея подколодная и неблагодарная. Но я честно хотела засадить Дворковича в тюрьму. Мне хотелось его всё же спасти. Поэтому я посчитала, что пара лет в колонии общего режима пойдёт ему на пользу. Нет, за личное употребление наркоты наше государство не наказывает, как и за самопальный самогон до тех пор, пока речь не идёт о продаже. А вот когда установлен факт коммерции, то здравствуй, матушка-колония. Трофимов же был именно торговцем смертью. Опрос свидетелей дал много наводок, и наши