– Да разве он посмел бы прикоснуться к телу старшего по званию, сэр? Это противоречит уставу.

– В любом случае это не мое дело, – поспешно заявил Вильямс.

Из-за угла показались пятеро стоявших в карауле солдат. Их только что сменили попарившиеся коллеги, и теперь свободная смена шла на помывку.

Бойцы, улыбаясь, посмотрели на Бонн и Саломею, но ничего не сказали, опасаясь реакции полковника.

– Сегодня первый человеческий день за всю ту вечность, что мы здесь находимся, – сказала Салли.

– Да, – согласился Вильямс. – Даже меня немного отпустило, а то было такое ощущение, что глубоко нырнул, а дышать нельзя – сразу захлебнешься.

С крыльца второго дома спустился Торрик. По его серому лицу нельзя было понять, мылся он или нет, однако повязка на голове была заменена на свежую.

– Когда будем мясо есть, полковник? – спросил Торрик, посмотрев на небо.

Вильямс, Саломея и Бонн заинтригованно подняли головы кверху, однако ничего не обнаружили.

– Что там было, Торрик? – забеспокоился Вильямс, – Уж не дольтшпиры ли?

– У тургана Мадраху дольтшпиров больше нет. Осталось только несколько эспора – «боевых пауков».

– Откуда ты знаешь?

– Подслушал, как два стражника разговаривали. Так когда мясо есть будем? Очень кушать хочется.

– Да о каком мясе ты говоришь? – удивился полковник.

– Вон – из трубы дым идет, значит, лабуха закололи и на пару готовят. Скоро есть будем.

– Дым идет – это наши ребята парятся, а не зарезанный лабух, – пояснила Бонн. – И тебе тоже помыться не мешало бы.

– Там нельзя мыться – там лабухов варят, – серьезно сказал Торрик, – Если там мыться, мясо станет мягким. Ходить не сможешь, есть-спать не сможешь. Будет совсем плохо.

– Слушайте, выходит, это у них вроде духовки, а мы там баню устроили, – догадалась Саломея.

– Ничего страшного, – сказал полковник.

В этот момент с улицы во двор зашел Позниц. Он был в полной амуниции, с винтовкой на одном плече и с лаунчером на другом. Увидев Саломею, он заулыбался, но, натолкнувшись на ее колючий взгляд, тут же принял серьезный вид:

– Сэр, на улице повозка. Турган прислал ее, чтобы вы нанесли ему визит.

– Стоит ли, сэр? – засомневалась Саломея. – Неизвестно, что у него на уме.

– А вот мы с тобой поедем и узнаем. Возьмем с собой Позница и Ломмера.

– А я? – спросила Бонн.

– А ты останешься за старшего. Сиди возле рации и будь ко всему готова.

– Лучше я в машину залезу, похожу здесь поблизости, чтобы все видели. Да и рация у меня там под боком.

– Это правильно, – согласился полковник. – Пусть смотрят и боятся.

Не рассчитанная на большой вес повозка отчаянно заскрипела и тяжело тронулась с места, влекомая двумя отупевшими от гужевой жизни лабухами.

Гвардейцы тургана Мадраху пристроились на запятках и, дико вращая глазами, опасливо косились на Позница и Ломмера. Сидевший на козлах возница старался вовсе на оглядываться. Он дергал за вожжи и мелко трясся, если позади него раздавался голос одного из седоков.

Вскоре повозка выехала на широкую улицу, и гости поразились большому количеству городских жителей. Люди в длинных одеждах, с лицами металлического цвета спешили по своим делам, что-то покупали, что-то продавали и громко переговаривались, лишь изредка обращая внимание на экипаж с гербом тургана.

Кроме этой повозки по улице в обоих направлениях двигались десятки других транспортных средств, и лишь некоторые из них были похожи на автомобили. Грохоча железными агрегатами, они громко фыркали и управлялись непонятным образом, поскольку пассажиры не держались за руль и не давили ни на какие педали. Всего этого в кабинах самоходных колясок просто не было.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – спросил Вильямс у Саломеи.

– Не больше вашего, сэр. Может, эти машины управляются каким-нибудь гипнозом?

– Шутишь. Железка – она и есть железка, какой может быть гипноз?

– Надо было взять Торрика. Он бы нам переводил, а так мы даже спросить не сможем.

– Спросим у Мадраху. Он говорит, как профессор словесности.

Саломея кивнула. После водных процедур и плотного обеда солдатскими плитками ей хотелось спать, однако программа сегодняшнего дня еще не была выполнена.

Полковник что-то говорил, она кивала в ответ и даже отвечала, но сама была где-то далеко, в воспоминаниях или в смутных фантазиях. А может, это было и то и другое? Салли не понимала.

Она вспомнила Монро, их случайную встречу и нелепые объятия в кабине «скаута».

Вильямс опять что-то сказал. Салли повернулась к нему и перехватила взгляд Позница. Он определенно на нее запал и буквально преследовал своим влюбленным взглядом. Парня было жалко, но ничего поделать с собой она не могла. Да и не годилась теперешняя ситуация для военного флирта. Вот на базе, там другое дело. Там все свободное время люди отдавали выпивке и сексу.

«Пусть обращается к Бонн, – подумала Саломея, – хотя, кажется, с Бонн у них уже все было».

Откуда ни возьмись к повозке подскочил мальчишка. Он быстро заговорил на своем языке, протягивая Саломее какие-то вышитые платки. Возница строго прикрикнул, и мальчишка отскочил в сторону, избегая занесенного кнута.

Повозка сделала поворот, и Позниц вскрикнул, указывая рукой:

– Смотрите – то самое «дерево»!

И действительно, в просветах между домами была видна поваленная на землю стальная решетчатая конструкция, опутанная оборванными тросами.

Это было «дерево», за которое отвечала Саломея. Она узнала то место, куда ударили ее ракеты. Некоторые части конструкции еще дымились, распространяя неприятный запах горелой кости.

Сделав еще один поворот, повозка вскоре вкатилась на территорию дворца тургана Мадраху.

Выстроенный по обе стороны от главных ворот почетный караул отсалютовал короткими тесаками, и экипаж остановился у широкой, по-настоящему парадной лестницы.

Подбежавшие слуги присоединили к повозке удобный для спуска трап и поставили рядом посохи, на которые можно было опираться, сходя по ступеням.

– Сервис по высшей категории, – оценил Вильямс. Он первым ступил на начищенную брусчатку и подал руку Саломее.

Позниц и Ломмер не стали ждать своей очереди и спрыгнули с повозки с другого бока.

Увешанные оружием, они лязгали, как боевые роботы, и производили на гвардейцев и слуг должное впечатление.

Едва пустой экипаж отъехал, из-за фигурно подстриженных деревьев выскочили две фехтовальные машины и, искря по булыжнику ножами, рванулись в сторону гостей.