Глава 29

Тобиас

Тридцать один год

Некомпетентность. Если и существует то, что я на дух не переношу, так это то, что в моем распоряжении есть и деньги, и источники информации, но я готов все это послать на хрен за все хорошее, чем сейчас мне услужили.

Поиски Абиджи оказались безрезультатными. Мне доложили, что последний раз он был именно на той улице, по которой я сейчас иду. Но этот человек редко бывает дважды в одном и том же месте. Он на редкость, черт возьми, неуловим, и меня напрягает, что ему так долго удавалось от нас скрываться.

В кармане вибрирует телефон, когда меняю направление и иду к бару в конце улицы, намереваясь выпить, а потом отправиться в душ, чтобы смыть очередной провал.

– Oui? – коротко отвечаю на звонок и чувствую нерешительность собеседника.

– Тобиас, это Мэтт из Вирджинии.

– Слушаю.

– Неприятно сообщать тебе, мужик, но ты был прав.

– То есть?

– Недавно они приводили девушку на собрание, и я, честно решил, что тут нет ничего такого.

Твою ж мать.

Дом и Шон уже несколько месяцев стали подозрительно отстраненными, докладывали мало, а уже как пару недель с ними и вовсе стало сложно связаться. Я решил, что они опять взялись за старое и занялись новой игрушкой, и оказался совершенно прав.

– Моя сестра познакомилась с ней в тот вечер. Сказала, что девушка вроде хорошая, но явно не для клуба.

Провожу рукой по слипшимся от пота волосам и напоследок осматриваю улицу, чувствуя, как растет раздражение. Разрешил братьям втягивать в дела невинную девушку, и ради чего? Она для них просто игрушка. Они явно не собираются остепеняться, что только сильнее злит, поскольку так в пользу их рассеянности хотя бы был достойный довод.

– Она сказала, что ее зовут Сесилия.

Резко останавливаюсь, глаза застилает красная пелена, а Мэтт продолжает:

– Но больше она ничего не смогла узнать.

Мне требуется вся выдержка, чтобы не швырнуть телефон в ближайшую стену.

– Можешь повторить?

– Она сказала, что девушка ей показалась неплохой…

– Нет, имя. Ты уверен, что ее зовут Сесилия?

– Да. Сесилия, верно? – обращается он к сестре. – Да, мужик, так ее и звали. Говорит, что она даже выпить или курнуть не хотела. Точно для клуба не подходит.

Подавив желание сказать ему, что для того, чтобы состоять в моем клубе, необязательно быть любителем травки или алкоголиком с низкими нравственными принципами, решаю задать наводящий вопрос.

– Когда было это собрание?

– Месяца полтора назад или два.

– Сколько?

Он отводит телефон от уха, советуясь с сестрой, выдавшей полезную информацию.

– Алисия, моя сестра, говорит, что два месяца назад. Мы с тех пор не были на собраниях, но могу попробовать узнать, присутствовала ли она на остальных.

– У тебя не должно быть возможности это выяснить, не так ли, Мэтт?

Вся идея клуба основана на анонимности: чтобы знать, что происходило на собраниях, нужно на них присутствовать. Болтливость неприемлема, а его нерешительность подсказывает мне: он понимает, что болтать не стоит.

– Эта просьба и моя заинтересованность в информации останутся строго между нами, я ясно выражаюсь?

– Кристально.

Два месяца.

Два месяца. Два летних месяца, когда я уволился и остался в Париже, доверив Дому и Шону управление клубом, а сам все свободное время занимался поисками биологического отца. Два месяца я заключал сделки, чтобы братьям больше не пришлось волноваться из-за финансового положения. Два месяца рисковал, расписываясь на документах своим именем, ставил на карту свою жизнь. Два месяца приходилось уклоняться от неприемлемых действий, чтобы Антуан не лишил меня оставшейся человечности.

Что меня добило? Дом не раз исчезал, когда мне отчаянно нужна была его помощь, отчего я становился слаб и уязвим. Брат никогда раньше так не делал, потому-то я и начал подозревать, что происходит что-то неладное, и обратился за подмогой к одному из первых членов Братства.

– Хочешь, я съезжу туда?

– Нет, сам разберусь. Спасибо, Мэтт.

Закончив разговор, вызываю водителя и через пару секунд оказываюсь на заднем сиденье своей машины. Открыв ноутбук, читаю доклады от Ворона, отвечающего за наблюдение за Сесилией Лиэнн Хорнер.

– Où allons-nous, monsieur?[101]

Захожу в электронную почту и качаю головой.

– Je ne sais pas encore[102].

Отчеты, как по расписанию, приходили каждую неделю в одно и то же время, но, к сожалению, последние несколько месяцев я не прочел ни одного. По правде, у меня не было повода. Сесилия и Роман не общались с тех пор, как я видел ее в последний раз десять лет назад.

Открыв письмо месячной давности, чувствую потрясение из-за обмана Шона и Дома. Месяц назад мне сообщили, что Сесилия по-прежнему живет в Пичтри-Сити.

Дом.

Он с легкостью подтасовал факты, как неоднократно делал это и раньше. Для него это пара пустяков.

«А как же Елена?»

«Елену мы в это дело не впутываем».

Чертова. Дочь. Романа.

Кто угодно, только не она. Кто угодно, только не гребаная дочь Романа Хорнера.

Я бы стерпел любую женщину, кроме нее.

Хуже всего, что они предпочли ее мне.

Если бы тем самым они хотели быстрее свергнуть Романа, то точно бы мне рассказали. Но Дом… если он верил мне и был предан, то почему они скрыли?

От предательства в грудь словно вонзается тысяча иголок. Откупорив бутылку, дрожащими руками наливаю джин под взглядом водителя, снимаю пиджак и ослабляю узел галстука, чувствуя, как не хватает воздуха.

Почему? Почему они так поступили? Я уже почти уничтожил Романа. Годы ожиданий, годы тактических ходов. Они знают обо всем. Они знают, как близко мы были к успеху. Шон оставил гараж, чтобы вернуться на завод и накопать информацию, узнать, не упустили ли мы что-то из виду перед тем, как сделать ход.

Спустя годы ожиданий нужно было подождать всего несколько месяцев.

В этом нет смысла.

Противясь желанию позвонить кому-нибудь из них, чтобы услышать еще больше лжи, кладу ладонь на грудь, по спине стекает пот.

– Tout va bien, boss? Avez-vous besoin d’aller à l’hôpital?[103]

Качаю головой, а потом выпиваю еще один стакан джина, но в голове вертится только один вопрос: почему?

Есть только один способ это выяснить. И я до смерти его боюсь, потому что нутром чую, что уже все кончено. Отправляю сообщение Пало, чтобы тот уведомил Антуана о моем отъезде.

«Еду домой, в Штаты».

Он почти сразу присылает ответ:

«Сам ему и скажи».

Хотя за последние несколько лет отношения