— Мы с тобой ежедневно тренируемся вместе. Должно быть, кто-то кроме Нарцисс уже обратил на это внимание.

— Что поделать.

Ева резко оттолкнулась от земли, а затем от удачно подставленного колена Рагенбера, и в невероятном прыжке перемахнула через его голову, опершись рукой о его плечо. Приземлилась за спиной и взяла в захват его шею при помощи посоха.

— Мне же нужно совершенствовать свои навыки.

Рагенбер отбросил посох, ухватил ее за руки и перекинул через свои же плечи вперед. Она рухнула на землю, но успела зацепить его ноги, и он повалиля следом.

— С каждым днем все лучше, — одобрительно кивнул он, помогая девушке подняться.

— Когда-нибудь я тебя сделаю, — Ева недовольно отряхнула зад.

— Посмотрим.

Следующим своим партнером по тренировке девушка выбрала Буйвола. Он как раз упражнялся в одиночестве. Девушка бросила ему в руки деревянный меч.

— Составишь мне компанию?

— Эдельвейс? — Парень был практически одного с ней роста, но раза в два шире. При взгляде на нее он нервно улыбнулся. — По правде сказать, я уже немного выдохся. Не привык я так долго махать мечом.

— Ничего, я тоже устала. Тренировки со Смерчем выматывают, знаешь ли, — она улыбнулась. — Он ведь у нас лучший.

Она изо всех сил корчила из себя дружелюбие. Буйвол расслабился и улыбнулся в ответ.

— Я видел. Но ты тоже ничего, — он на миг стушевался и добавил: — В смысле техники, конечно.

— Как скажешь. — Они принялись не спеша обмениваться ударами. — Буйвол, знаешь, что самое главное на арене? Не дать своим чувствам взять верх.

Он непонимающе уставился на нее своими доверчивыми телячьими глазками. Натурально, большой ребенок.

— Ты хороший человек, но это дурное качество в бою. Ты пожалеешь противника, а он тебя — нет. Убей или будешь убитым. Как ты здесь оказался?

— Я… однажды заговорил с дочкой аристократа. Ее отец пригрозил мне расправой. Я не знал, что она знатная леди, иначе бы ни за что!

«О боги, вот идиот», — подумала Ева, подавляя смешок.

— Думаешь, он поступил правильно, этот человек?

Он опустил голову.

— Наверное, нет…

— Никто не вправе распоряжаться твоей судьбой, только ты сам. Запомни это хорошенько. И в следующий раз, когда тебе попадется этот лорд, что ты сделаешь?

— Я… не знаю.

— Он, можно сказать, сломал твою жизнь, Буйвол. Я бы на твоем месте не была так отходчива. Этот человек — твой враг, но он же и смысл жить дальше. Я бы убила его и отымела его дочь.

При этих словах он залился краской. Видимо, уже мечтал об этом. Как легко управлять такими людьми, подумала Ева. Предсказуемыми, доверчивыми.

— Поэтому мы и должны сражаться. За свою жизнь, за свою свободу. Чтобы выйти отсюда и раздать долги. Думаешь, я говорю жестокие вещи?

— Нет, правильные.

Ева уже видела, как этот человек проникся к ней доверием, стоило только порассуждать о морали и надавить на больное. Она доказала свой авторитет, и он пойдет за ней. Было бы и все остальное в этой жизни так же просто.

Глава 25

Рагенбер проснулся в холодном поту. Уже много лет он спал без сновидений. С того момента, как поступил в Лесную Школу и дал себе обещание не вспоминать о прошлом. О том, как были убиты его родители и сестры. О том, кем он был прежде. Стоит лишь настроиться на нужный лад — и вот ты уже лучший ученик, беспощадный убийца, бесстрашный командир. Люди боялись его и уважали за его непреклонность, беспристрастность, бесчувственность, за верность своему королю и народу. Мир становится проще, стоит лишь избавиться от эмоций как от ненужного балласта. Так было многие годы.

Этой ночью ему впервые за долгое время приснился сон. Он видел свою семью, как они говорили с ним, шутили, совсем как в детстве. А затем кровь и тьма. И тот ужас, смешанный с яростью, когда он впервые убил. Горечь и бессилие от потери близких. Все эти чувства нахлынули разом, словно водные потоки после обрушения плотины.

После пробуждения Рагенбер не смог вспомнить лица своих родных, но сам по себе тот факт, что он видел сон, невольно наталкивал на мысли. В частности, на мысли о сегодняшнем представлении.

Он был здесь уже шестнадцать дней и успел поучаствовать в предыдущем шоу два дня назад. Его выступление было не таким эффектным, как выступление Евы неделей ранее. Он без труда победил своего противника за считанные минуты.

Чего следовало ожидать от сегодняшнего представления и кого на этот раз выставят на ринг? Возможно, Нарцисс, или кого-то из их новых приятелей. Вполне возможно, Еву. Трудно поверить, чтобы Квинт оставил свои попытки после одной-единственной неудачи. От него можно ожидать чего угодно. Например, что Еву будут выставлять на арену чаще остальных.

Рагенбер переживал за нее. Их судьбы были чем-то похожи. Обоих жизнь заставила быть жестче, чем хотелось бы, и обоим не суждено было снова зажить обычной жизнью. За те дни, что они с Евой провели вместе в Гнезде, на тренировках, он успел привязаться к ней. Ева решительная, целеустремленная, сильная, не такая как остальные. Даже Нарцисс при всех ее выдающихся способностях легко поддавалась внезапным порывам, слишком вспыльчивая и немного не в себе. Зато с Евой, как ему казалось, они достигли взаимопонимания. Она стала первым человеком, с которым хотелось говорить. Ее сарказм, тонкие замечания и глубокие познания в различных областях делали ее наилучшими собеседником для такого непростого человека как Рагенбер. Однако, встреться они при других обстоятельствах, скорее всего, даже не обратили бы друг на друга внимания.

Рагенбер отчужденно наблюдал за своими соседями по камере, как они пробуждаются, лениво обмениваются ничего не значащими фразами, тянутся за порцией утренней кормежки. Когда дежурный покинул блок, он без энтузиазма проглотил пару ложек каши, отставил миску и придвинулся к прутьям клетки с яблоком в руке.

— Эдельвейс, — позвал он, вытянув руку с яблоком так, чтобы можно было дотянуться из соседней камеры.

Ева взяла яблоко.

— Нет аппетита?

— Точно.

— Что-то случилось? — тихо спросила девушка. Остальные были поглощены приемом пищи и вряд ли бы стали обращать на их разговор внимание.

— Нет, ничего, — в своей обыкновенной манере ответил Рагенбер. — Просто подумал про нашего общего друга. Он вполне может что-нибудь устроить сегодня.

— О, ты беспокоишься обо мне? — с сарказмом заметила Ева. — Не волнуйся, я не боюсь выходить на арену.

— Знаю. Но ты не можешь быть уверенной в своей победе.

— Это жизнь, — чуть помедлив, глубокомысленно ответила Ева. — Никогда не знаешь, как все обернется.