Значит — сейчас или никогда. Сердце мое громко стучало, я приготовился встать и подойти к их столику, но тут кое-что помешало мне. Точнее, кое-кто. Именно в этот момент, совершенно неожиданно, на террасу ресторана вошел мой отец и встал у моего столика.

Ну да, мой отец. Вот уж кого я никак не предполагал здесь увидеть. По моим расчетам, он должен был быть в Мельбурне с Роджером Анстрасером.

Ладно, признаю, я выпустил некоторые важные части моей истории. И похоже, самое время вернуться чуть-чуть назад.

Когда я наконец очнулся в больничной палате в Абердине, была суббота, после полудня. Открыв глаза, я обнаружил, что у моей кровати сидят двое — Тревор Пейдж и Линдси Ашворт. Они явились забрать меня домой.

На следующий день мы с Тревором отправились на поезде в Лондон. Линдси ехала на «приусе». По дороге Тревор сообщил мне новость: в четверг утром «Зубные щетки Геста» вынужденно самоликвидировались после того, как банк отказался продлить им кредитные линии. Объявление о закрытии фирмы распространили примерно в то время, когда я колесил по предместьям Данди, но со мной связаться не удалось. Все десять штатных единиц сократили, а проект по освоению новых регионов, который намеревались представить на Британской ярмарке стоматологической продукции, был, разумеется, свернут. Планы Линдси завершились ничем.

Дома, в Уотфорде, мне понадобилось несколько дней, чтобы оправиться после поездки. Почти всю неделю я провел в постели. Надо сказать, меня активно навещали. И не только Тревор и Линдси — сам Алан Гест заглянул меня проведать, что, на мой взгляд, было довольно трогательно. Казалось, он переживает из-за того, чем закончилась для меня рекламная кампания, словно несет за это личную ответственность. Я успокоил его, сказав, что его вины тут нет. Дважды приезжала Поппи, во второй раз вместе со своим дядей. Выходные выдались еще веселее — я стал счастливым свидетелем истинного чуда в образе Каролины и Люси, пожаловавших в гости. Ночевать они не остались, об этом и речи не было, и тем не менее: с тех пор как мы расстались, они впервые побывали в Уотфорде, и Каролина пообещала, что это не в последний раз.

Почувствовав себя лучше, я сразу связался с прежним местом работы и договорился о встрече с Хелен, начальницей отдела охраны здоровья служащих. Я сказал, что передумал и, если по какой-либо случайности моя прежняя должность в универмаге еще не занята, я буду рад вернуться на работу. Хелен моя просьба явно застала врасплох. Она сказала, что проконсультируется с отделом кадров и вскоре со мной свяжется. И она сдержала слово. По ее словам, они уже наняли нового менеджера по взаимодействию с состоявшимися покупателями, но она пришлет список доступных вакансий, имеющихся в универмаге, и я могу не сомневаться, что моя кандидатура на любую из этих должностей будет рассмотрена положительно. Изучив список, я подал заявление о приеме на работу в отдел мягкой мебели. С удовольствием сообщаю, что меня взяли, — с тем, чтобы я приступил к работе в понедельник, 20 апреля.

Но еще раньше я принял кое-какое решение, и теперь выяснилось, что у меня остается не так уж много времени, чтобы его исполнить. Однажды утром я сел на кухне с мешком для мусора, набитым видовыми открытками Роджера Анстрасера. Вывалив содержимое мешка на стол, я принялся сортировать эти почтовые отправления. Первым делом мне хотелось сложить их в хронологическом порядке. Это оказалось нелегко. Не на всех открытках стояла дата, а на многих из тех, чтобы были без даты, почтовые штампы стерлись до полной неразличимости. Пришлось поломать голову. Однако за пару часов я достиг немалого прогресса — мне удалось начертить приблизительную карту перемещений Роджера за последние несколько лет. С января 2008 года он двигался на юг: из Китая, через Мьянму, Таиланд, Камбоджу и Индонезию до острова Палау, находящегося в шестистах милях к западу от Филиппин, — там Роджер провел почти год. Удаленнее места и вообразить было нельзя, и предположение о том, что Роджер мог осесть на Палау, если не навеки, то на длительное время, превращало мою задумку в еще более фантастическое и непрактичное предприятие. Задумал же я вот что… Да вы, наверное, уже и сами догадались? Ну конечно. Я решил поспособствовать примирению Роджера Анстрасера с моим отцом. Сначала следовало разыскать Роджера и предложить ему встретиться с моим отцом, встретиться лично — электронную почту и телефон я отмел. Но, когда я прикинул географическое расстояние между ними, эта идея более не казалась такой уж блестящей, — скорее, дурацкой. Верно, они обретались в одном и том же полушарии, но и только. И однако… Чем больше я размышлял о моем плане, тем сильнее крепло во мне убеждение, что это вовсе не пустая фантазия, но железная необходимость. История отца и Роджера должна закончиться именно так. Я нутром чуял, что случай и совпадения играют далеко не главную роль в их отношениях, воссоединение — это их судьба, и взять на себя обязанности руки судьбы и есть та миссия, для которой я родился на свет. У вас уже складывается впечатление, что я слегка тронулся умом после катастрофического финала моего путешествия? Тогда слушайте дальше. В мешке оставалось с десяток неразобранных открыток, и когда я вынул их, то обнаружил, что почти все они датированы началом 1990-х, но среди них завалялась-таки одна куда более свежая — с видом на морское побережье Аделаиды и датой… январь 2009 года.

Роджер теперь жил в Австралии. С отцом их разделяла неполная тысяча миль. Затаив дыхание, я читал и перечитывал текст на обороте открытки:

Устал жить на самых задворках края света и опять затосковал по западному комфорту. Также мне пришло в голову — хотя это и гнусная мыслишка, — что пора бы приглядеть себе местечко, где бы окончить свои дни. И вот я здесь, по крайней мере на полгода. Мой пансионат помечен стрелочкой — в былые дни отсюда наверняка открывался прелестный вид на залив, но разросшиеся кондоминиумы испортили всю картину…

А теперь скажите, как по-вашему, разве это не судьба?

Интернет, в чем мне пришлось убедиться на собственном опыте, наводит мосты между людьми в той же степени, что и выстраивает барьеры. Но иногда его воспринимаешь как чистый дар небес. С помощью Google Earth я определил, где находится участок побережья в Аделаиде, изображенный на открытке Роджера, буквально ткнул пальцем в пансионат, выяснил его название и адрес и отправил владельцам письмо по электронной почте с вопросом, проживает ли у них человек с таким-то именем. Ответ пришел на следующее утро, и он был точно таким, на какой я надеялся.

Вот так я нашел Роджера Анстрасера, выполнив первую часть плана.

В Австралию я улетел 4 апреля. На сей раз я летел туда на короткий срок чуть больше недели, за такое время не успеваешь даже привыкнуть к смене часовых поясов. Поездка была мне явно не по карману — пришлось снова залезать в долги. Но так было нужно. Поначалу я не хотел предупреждать отца о своем визите. Думал сделать ему сюрприз. Но потом я сообразил, что это глупо, — люди не летают на другой конец света за немалые деньги, рискуя не застать на месте своих отцов: а вдруг он уехал куда-нибудь? или взял двухнедельный отпуск? Поэтому вечером, накануне отъезда, я ему позвонил — но не дозвонился. Ни домашний телефон, ни мобильник не отвечали. Я запаниковал. Мало ли что могло случиться. Может, он лежит, коченея, на кухонном полу своей новой квартиры? Теперь я уже был обязан лететь.