хоть немного побыть без Главы, чтобы ее чувства улеглись и она смогла подумать обо все этом в одиночестве и тишине.

— Замечательно! — оживился маг. — Пока ты не отправилась спать, сыграем с тобой незабываемую партию в го. О, мы превосходно проведем этот вечер, — потер в предвкушении ладони довольный маг.

— Но я не умею…

— Отстань от девочки. Я для чего ее оставляю, чтобы она выспалась, а не развлекала тебя игрой в го, старый ты дуралей!

— А ничего, немного потренируемся перед сном, — подступил к Ли Мин маг со своей доской го и бочонками с черными и белыми камнями. — Иди, иди сюда, должна же быть от тебя какая-то польза, демон.

Пришлось Ли Мин покориться, хотя очень хотелось спать, но обидеть милого суетливого Фэй Я просто не хватало духа. Магу хватило терпения лишь на полчаса, чтобы разъяснить Ли Мин правила и ходы игры го, а та, по-прежнему, ничего не понимала, клюя носом над игровой доской.

— Почему это ты так ходишь? — выходил из себя маг, пока она непонимающе разглядывала доску. — Разве я тебе о таком говорил? Я же тебе только что все растолковал.

Ли Мин потеряно посмотрела на одну сторону доски, потом на другую и неуверенно подвинула свой камень, она ходила белыми.

— Вот, что ты сейчас делаешь, бестолочь? — потерял терпение маг.

— Не ругайся на нее, — строго одернул разошедшегося друга лекарь, собирая в деревянный медицинский ящик нужные лекарства и травы для Главы. — Наберись терпения и дай ей, как следует подумать. А лучше пусть идет спать.

— Она же безнадежна! — в отчаянии воскликнул маг, разгневанно указывая на готовую расплакаться Ли Мин.

— Она не безнадежна, — возразили рядом.

— А я в этом уверен! — припечатал Фэй Я, хлопнув ладонью по доске так, что подпрыгнули камешки, смешав всю партию. — Все иди, иди… — махнул он хлюпавшей носом Ли Мин, — все равно от тебя никакого проку. Завтра утром, попробуешь расставить камни, как я тебя учил.

— Я сам буду учить ее игре в го, — опять проговорили рядом.

— Что вы здесь делаете? — удивленно воскликнул Фэй Я, обращаясь к кому-то за спиной Ли Мин. — Вам ни в коем случае нельзя здесь появляться.

Обернувшись, Ли Мин с Лю Бином разом подскочили на месте. У лекаря с грохотом свалился его ящик, вывалив все содержимое на пол, рассыпав порошки и перемешав измельченные травы. Возле галереи, где они сидели, позади них стоял Глава.

— Уходите, уходите же, — подхватившись с места и, схватив за руку, тянул его со двора страшно перепуганный маг. — Вам здесь нельзя…

— Я пришел за Ли Мин, — сказал Глава, не реагируя на попытки Фэй Я выставить его за ворота.

— Она остается здесь. Сегодня ночью за вами присмотрю я, пусть Ли Мин отдыхает, — нервно заявил лекарь, собирая с пола травы.

А маг только взмахивал рукавами, охал да ахал, решительно выпихивая Главу со двора. Глава украдкой взглянул на нее поверх голов страшно встревоженных стариков. И она прекрасно поняла его зовущий взгляд, потому что тоже ужасно соскучилась, чувствуя, что если не коснется его, то умрет.

Ли Мин встала, послушно подошла к Главе и, взяв его за руку, повела за ворота.

— Погоди! Ты-то куда уходишь? — кинулся за ними лекарь. — Ли Мин, вернись сейчас же!

Едва отойдя от усадьбы мага и лекаря, они, молча кинувшись друг к другу, начали жутко целоваться, чуть ли не пожирая друг друга поцелуями.

— Я как будто восполняю сам себя, целуя тебя, — прошептал дафу, стискивая ее и тяжело переводя дух, с трудом заставляя себя чуть отстраниться.

В этот раз она проснулась от того, что была в постели одна, что было пугающе непривычно и окончательно прогнало сон.

Глава сидел за столиком, в своих безупречно белых одеждах с гладко расчесанными волосами, повязанными белой лентой и, с невозмутимым сосредоточенным лицом, плавно выводил кисточкой иероглифы по бамбуковым дощечкам. «Человек столь строгий и серьезный не мог вытворять ночью такое, — подумалось ей. — Надо же присниться подобному». Неожиданно улыбнувшись, Глава тихо произнес, не поднимая глаз от своего письма.

— Ты же знаешь, я полностью к твоим услугам и готов тотчас вернуться к тебе в постель. Приходил почтенный Фэй Я, ты спала, и я велел не будить тебя, сказав, что ты всю ночь сидела подле меня. Но… — поднял он на нее многозначительный взгляд, — ведь так оно и было, и я не погрешил против правды. Маг принес утренний рис, а заодно хотел проведать и меня. Не вставай с постели, я хочу тебя покормить.

— Ешь хорошенько, — говорил он, уже сидя на кане рядом с Ли Мин, поднося к ее губам палочки с рисом. — Тебе понадобится много сил и этой ночью тоже. Хотя… — пробормотал он, — может даже и сейчас… — и наклонившись к ней поцеловал глубоким, долгим поцелуем. Палочки выпали из его рук…

Когда к обеду явился лекарь Бин, спал уже Глава, а Ли Мин бодрствовала, сказав, что дафу еще слаб, но состояние его стабильное и ему просто нужно набраться сил. Лекарь озадачено смотрел на спящего Главу. Хоть молодой господин и был укрыт стараниями Ли Мин чуть ли не до макушки, чтобы его нагота даже не угадывалась под полостью. Только слишком заметно было, что спящий на животе с разметавшимися длинными волосами, уткнувшийся в валик подушки «больной», сладко сопел. И что-то не похоже на прерывистый чуткий сон страдающего немощью, скорее на отдыхающего от трудов праведных измотанного мужчину.

— Я изучил жемчужину, — тихо сказал лекарь Бин своей ученице, косясь на безмятежно сопящего Главу, — разложил ее на части и распознал состав. Пилюля эта призвана подавлять все чувства и желания человека, помимо того, что делает его слабым и вялым физически, так что человек принявший ее, теряет желание жить и всякое решение дается ему с трудом. Просто удивительно, что Глава смог как-то сопротивляться ее воздействию.

«Что Ли Мин тут с ним делала? Камни заставляла таскать? Или выводила в лес на долгую прогулку? С нее станется, с ее-то варварскими методами лечения?» — одновременно с этим гадал про себя лекарь.

— Чего это ты такая притихшая? — мазнул он свою ученицу подозрительным взглядом. — От твоей шумливости обычно деться некуда, а тут примолкла.

И перепугавшаяся вдруг Ли Мин, что ее с Главой вот-вот раскроют вмиг оживилась.

— А что вы от меня хотите? — тихо, чтобы не разбудить спящего возмутилась она. — Он же капризный и разбалованный спасу нет. Все ему не так: то еда холодная, то несвежая. То одежда грязная и все из-за одного пятнышка! То я шумлю и