очень породистый, из чистокровных хагадешских рысаков, и у него какая-то особая сухость конституции, о чем он не перестает напоминать. Но теперь он что-то совсем возомнил о себе.

— Подкинь своему отцу мысль о том, что нужно вернуть этой конюшне жизнь, — попросил Сервелат.

— А чо сам не попросишь? Прям щас.

— Он меня не слушает. Говорит, что нам не нужно столько кобылиц. Да я и не прошу все четырнадцать! Хотя бы четверых! Небольшой табун, чтобы привольно скакать на лугах… Почему ты можешь остепениться, а я нет? — спросил он уже куда-то в сторону. — В смысле «чему учу ребенка»? Ничему и не учу! Я часть природы! Я веду себя естественно! В смысле слишком многого требую?.. У нас есть деньги на хагадешских кобылиц! Да это скоро окупится! Ну двух хотя бы!

Астрид подперла кулачком голову. Она просто пришла посмотреть, нет ли тут каких таракашек. В конюшне тепло почти как в доме, но не настолько чистенько, так что насекомые тут водятся. Вон, мошки над туалетом Сервелата летают, в углу паутинка с паучком…

Паучок совсем маленький. Большой зимой не прокормился бы, наверное.

Идеальная кара небес.

Сначала Астрид долго сидела над кастрюлями. С самым гневным и осуждающим ликом. Астридианцы, наверное, не понимают выражений ее лица, потому что у них самих лиц нет. Но Астрид все равно сначала постаралась продемонстрировать, насколько она недовольна своим народом.

Но пока что она не стала их карать. Решила дать шанс на исправление. Оставила паучка в баночке и пошла смотреть мультики.

На следующее утро Астрид проснулась, заглянула как обычно в кастрюли… и ужаснулась. За ночь астридианцы разложились еще сильнее. Они почти доели варенье, а пока они его ели, то совершенно не занимались поддержкой своей городской плесени. Кое-где она побледнела, порыжела, но пока еще не погибла. Просто выглядела какой-то заброшенной.

А самих астридианцев стало как будто меньше. Вначале-то они ударились в рост, их стало много, но потом они словно потеряли интерес ко всему, кроме злосчастного варенья. Даже, кажется, перестали плодиться… а вот умирать не перестали.

— Вы безумные деграданты, — вспомнила любимое мамино обзывательство Астрид. — Вот вам за это павук. Умрите или победите левиафана.

Паук упал рядом с городом астридианцев, но поначалу ничего не делал. Крошечные существа были и для него крошечными. Наверное, как мышки для человека… или даже таракашки.

Но они-то обнаружили его быстро… и запаниковали.

— …Это кара!.. кара Божества!.. мы согрешили!..

— Выкиньте его в канаву, — молвил достопочтенный Дщ-Трьк. — Он мешает мне думать.

Владыка Всея Плесени втянул еще немного божественного сиропа, погружаясь в думы. С балкона Храма было прекрасно видно явившееся с небес создание, этот клтхремианский ужас, подобных которым никто не видел уже сотни поколений.

Мифы. Предания. В них рассказывалось о неуязвимых колоссах, пожиравших предтеч. Те, кто делал вылазки за пределы мироздания, обычно не возвращались, гибли, но некоторые приносили страшные вести и вскоре все равно погибали, поскольку их тела были сухи и больны.

А теперь оно здесь. Рядом с Изначальным Градом. Но разве не хранит его Божество? Отчего свершилось подобное, что тому могло быть причиной? Неужто его длань перестала защищать Народ?

— …Хе-хе, весело, — широко улыбнулась Астрид. — Смешно бегают.

Паучок наконец-то задвигался. Видимо, решил попробовать астридианцев на вкус. Или просто пополз куда-нибудь — делать паутину и ловить мошек. Астрид пристально рассматривала его в лупу, но гораздо больше ее интересовало, что предпримут астридианцы…

— …Я говорил, Божество недовольно нами! Я говорил!

— А с чего ему быть довольным?! Я сам нами недоволен! Рассадники заброшены! Когда мы в последний раз отделяли Семена Рождения?!

— Все из-за этой жижи! Верно говорили, что это не дар Божества, а искушение Незримости! Надо было все это уничтожить!

— Так мы и уничтожаем! — прочавкал мудрый Кш-Тркн. — Скоро уж кончится!

— А когда кончится — что будем делать? Если Божество нами недовольно!..

— Народ зависим от божественного сиропа!

— Не называйте его божественным!.. и хватит жрать!..

— Но мы зависим! Никто не может ничего делать без него! Только он придает энергии!

— Энергии на что?!

— Ты сам сказал — последние два Световорота мы только движемся в пропасть!

— Я это так. Философски.

Достопочтенный Дщ-Трьк скрутил реснички, призывая к тишине. Он посмотрел на перепуганных членов совета и спокойно сказал:

— Чудовище уже разрушило несколько дорог и кварталов. Я жду предложений.

— Может, оно уйдет? — робко предположил кто-то.

— А если нет?

— Пока оно не пыталось никого съесть… Вернее, пыталось, но, судя по всему, мы слишком мелкие для его… орудия.

— Слава Божеству, Божество милостиво!

— Да, это очень хорошо, — согласился Дщ-Трьк. — Оно не может нами питаться, но оно плотоядно. Значит… значит, кем-то оно питается.

— Их там много?!

— Я не думаю, что там, откуда оно пришло, оно было в единственном числе. Помните старые сказания?

— Я думал, его сотворило Божество…

— А что если это не кара, а скорее напоминание?

— Напоминание о чем?

— Об опасностях запредельных пространств, — вытянул реснички Дщ-Трьк. — Божество в мудрости и благости своей послало нам источник великой энергии — и мы бездарно растратили его на увеселения и пиршества. И теперь оно показывает, что будет, если мы не возьмемся за ум.

— Божество готовит нас к чему-то?

— Он иде-е-ет к Хра-а-аму!!! — раздалось с балкона.

…Астрид было жалко астридианцев, но безумно интересно, что будет дальше. Паучок почти не уступал в размерах самому великому строению кастрюльного мира, и когда он подполз вплотную, там началась совсем уж дикая суета.

— Ой, а храм жалко… — огорчилась девочка.

Подумав, она осторожно ткнула перед паучком иголочкой. Тот отшатнулся и засуетился, а затем вляпался в варенье. Последние остатки богатых залежей…

— …Это зна-а-ак!.. Божество защитило свой храм и своих верных подданных!

Все эти дхрки астридианцы напряженно наблюдали за перемещениями колосса. Он был медлителен, так что пострадали только здания и дороги. Убежать от него не составляло труда, и лишь в самом начале несколько спящих астридианцев попали в его лапы, но и эти не были съедены, а просто раздавлены.

Но эти скорбные дхрки подошли к концу. Теперь тварь медленно перебирала лапами, намертво увязнув в божественном сиропе.

— Что бы это значило?

— Это значит, что у нас есть