— Откуда у нас такие деньги? — с кружкой вина в руке подошел к нему Ловкач, — Выпей лучше вина, господин хороший.

— Меньше всего меня интересует, откуда у вас деньги, — уел мошенника чиновник. — Но вот солдаты этим непременно поинтересуются, не извольте сомневаться.

— Еще три шелега, — протянул монеты я и шикнул на Ловкача: — Пшол вон отсюда, пьянь.

— И еще два дуката.

— Нам больше платить — смысла нет.

— Как так? Я гляжу, вы немало добра везете…

— За пять дукатов прямо сейчас уступлю.

От раздражения у меня прорезался нильмарский акцент, и чиновник сразу понял, что дальше торговаться не имеет никакого смысла.

— Пойдем, пропуск выпишу… — поморщился он и, спрятав монеты, зашагал к двухэтажному зданию таможни.

Так вот и получилось, что уже через четверть часа мы спокойно пересекли границу великого герцогства, и унылая лошаденка медленно покатила нашу забитую всяким барахлом телегу по дороге на Камляйн. Вскоре постройки таможенного поста растаяли в пелене сыпавшегося с неба снега, и Ловкач все с той же кружкой вина перебрался поближе ко мне. Успевший напиться с самого утра Эдвард Рох закрылся от колючих снежинок плащом и сейчас преспокойно дрых.

— Уныло, — отхлебнул вина Якоб Ланц. — Смотри, по обочинам совсем не тает. Заметет скоро.

— Угу, — кивнул я.

И в самом деле, среди пожухлой травы белел усыпавший землю снег. А вот дорогу развозило все больше и больше.

— Ты где, кстати, с нильмарским акцентом разговаривать насобачился? — Подвыпившему мошеннику захотелось поговорить, и мое мнение на этот счет его нисколько не волновало. — Не отличить ведь…

— Жил там с год, наверное. — Я протянул руку и потребовал: — Дай сюда…

— На, хлебни, — передал мне кружку Якоб и ошарашенно уставился на выплеснутое в грязь вино. — Вот ведь…

— Поводья держи.

Я выудил из-под кучи тряпья почти опорожненный бочонок, выдернул пробку и перевернул его над бортом телеги. Вино красной струей хлынуло на дорогу, и мошенник горестно вздохнул:

— Зачем?

— Хватит пить уже. Дело надо делать.

— Это когда будет!

— Скоро. Не хватало еще, чтобы у Эда руки с похмелья дрожали.

— На постоялом дворе так и так опохмелиться придется.

— Опохмелимся, — пообещал я. — Но денег впритык, так что выпивка на тебе.

— Ну, тогда по чуть-чуть…

«Оленьи рога» мы заметили издалека. Прямо перед въездом в какой-то разросшийся вокруг дороги поселок возвышался окруженный крепкой изгородью солидный дом. Первый этаж был сложен из камня, выше начинался сруб.

— Рога, однако, — меланхолично заметил проспавшийся к этому времени Эдвард и ткнул пальцем в прибитые над воротами оленьи рога.

— Удивительно, правда? — поддел его Ловкач. — При таком-то названии?

— Иди ты, — вяло ругнулся лучник.

Со мной парни демонстративно не разговаривали. Вина им жалко, видите ли…

— На задний двор отогнать? — тут же подскочил к нам карауливший гостей парнишка лет тринадцати.

— В сарай запри. — Я кинул ему медяк и пригрозил: — И смотри, пропадет чего, не только уши оборву, но и все остальное. Под корень.

— Да ничего у нас сроду не пропадало, — не обратил на угрозу никакого внимания мальчонка.

— Не воруют, значит? — соскочил с телеги Якоб Ланц.

— Не воруют. Осень, постояльцев мало.

— Мансарды у вас, так думаю, подешевле будут? — Я запрокинул голову поглядеть на верхние этажи и, поморщившись, принялся вытирать запорошенные снегом глаза.

— Это к хозяину.

— Ну про соседей тогда даже спрашивать не будем, — кивнул Ловкач на соседний дом. — Там ведь все втридорога и постояльцы жулье сплошное. Правильно я говорю?

— Корчма это, — фыркнул забравшийся на телегу парнишка, — Готовят неплохо, а гостей разместить почти что и негде. Гостей они сами к нам отправляют.

— Баня есть у вас?

— И баня, и прачечная. И цирюльник приходит. А телегу я вашу в каретный сарай запру, там сейчас пусто.

— Лошадь напои, накорми, почисти и все такое…

Я выудил из кошеля еще пару медяков, ухватил за лямку дорожный мешок и остановился у крыльца. Но проходить внутрь не стал: подождал, пока мальчишка заведет телегу в сарай, и обошел двор. И лишь потом побежал догонять скрывшихся в доме парней.

А те к этому времени уже успели оккупировать один из столов и потягивали подогретое со специями вино.

— Тебе заказывать не стали, — блаженно улыбнулся Ловкач. — Ты же у нас непьющий…

— Ну-ну, — покачал головой я. — Как тебе идея поспать на коврике? А то денег у нас в обрез, сам знаешь…

— Шутит он, ваша милость, шутит, — успокоил меня подошедший к столу хозяин, болезненно худой мужчина средних лет, и протянул кружку. — Велели, как появитесь, с огня принести…

— А! Ну, тогда живите. — Я отхлебнул вина и уточнил: — Как у вас с комнатами?

— Выбирайте любую, — Он расплылся в улыбке и приладил ладонью редкие светлые волосы, — Осень…

— На мансарде подешевле будет?

— Я и так вам цену сбавлю.

— Коек в них сколько?

— На мансардах-то? По две в каждой. Вот на втором этаже…

— Две комнаты на мансарде. Ту, что окнами на полдень, и ту, что на закат. В них потеплее должно быть, так?

— Немного…

— И баню бы истопить! — оживился Эдвард.

— И цирюльника вызвать! — поддержал его Ловкач.

— Все будет, все… — закивал хозяин и погрустнел, заметив, что я высыпал на ладонь из кошеля монеты марнийской чеканки. — А сколько с вас, мне посчитать надо…

— Считай, — Я ссыпал монеты обратно и кинул ему кошель. — Как закончатся, скажешь…

— Вы надолго к нам? — сразу успокоился мужчина.

— А это как получится, — уселся я за стол и отпил вина, — Мы с покупателем здесь столковались встретиться. Так что, если кто спросит Косту или Ланца, отправляй к нам.

— Как скажете, — поспешил откланяться хозяин, явно намеревавшийся первым делом проверить, не расплатились ли с ним фальшивками.

— Обед можешь нести уже! — крикнул ему вслед Якоб Ланц.

— И ключи от комнат! — напомнил я.

Комната с выходившим на полдень окном оказалась самой обычной. Всей мебели — две койки и половичок у двери. Ну да мы сюда не отдыхать приехали.

Оглядев небогатую обстановку, я первым делом снял со стены заменявшую зеркало стальную пластину и, стараясь в ней не отразиться, убрал под кровать. Потом подошел к окну и принялся внимательно изучать открывавшийся из мансарды вид. Дорога и в самом деле была отсюда как на ладони. Дистанция — шагов сто. А то и меньше.