— Да уж, давненько не виделись. — Я отстранил его от себя и оглядел с головы до ног. Первый раз вижу.

— Привез?

— Разумеется! Хозяин, нам бы ключи от каретного сарая!

— Одну минуту, — выглянул из своей каморки тот. — Держите!

Я поймал кольцо с ключами и вышел во двор. Мой фальшивый знакомец молча зашагал следом.

— Так понимаю, марнийские шелеги можно не предлагать? — ухмыльнулся он, проверив сложенное на телегу барахло. Причем проверял он его так, будто там действительно могло обнаружиться что-то стоящее. Придуривается или Рауль опять кое о чем умолчал?

— Нет.

— Тогда дам дюжину дукатов и три гроша. Если отдадите телегу и лошадь.

— Заметано, — согласился я и протянул руку, — Ну?

— Что — ну?

— Деньги.

— Думаете?

— Непременно.

— Высший проедет завтра с десяти до одиннадцати часов утра, — с недовольным видом отсчитывая монеты, просветил нас парень.

— И что, все это время нам придется его караулить? — нахмурился переминавшийся у дверей с ноги на ногу Ловкач.

— А есть другие предложения?

— Как мы его узнаем? — вздохнул я.

— Он поедет в карете, — ссыпал мне в ладонь монеты связник. — В карете он будет один.

— И как мы узнаем, что нам нужна именно эта карета?

— Никак. Прямо напротив постоялого двора местный хулиган швырнет в окно кареты камень. Главное — не упустите момент.

— Хулиган? А он потом не проболтается?

— Что будет с ним потом — не ваша забота.

— Ясно.

Бред какой-то. За годы работы в тайной службе с разными глупостями сталкиваться приходилось, но с таким маразмом — никогда. Нет, привлекать втемную к операции постороннего человека — это еще куда ни шло. Но полагаться на случай?!

— Дом за харчевней видели, с флюгером в виде кошака?

— Ну? — припомнил я нужную хибару.

— У крыльца будут привязаны три лошади.

— Не уведут их?

— Нет, главное — не мешкайте. После этого отправитесь в Ольнас, остановитесь в пригороде на постоялом дворе «Черный вепрь».

— Туда-то зачем? — нахмурился я. Пусть искать нас будут в первую очередь у марнийской границы, выбор такого направления бегства все же не представлялся разумным.

— Ничего не знаю, — пожал плечами связной, — что велели, то и передаю. Так как насчет вашей лошади?

— Иди, там мальчонка за двором присматривает, он выведет.

Когда парень вышел из каретного сарая, я залез под телегу и вытащил из тайника чехол с луком и тул. Лук сунул себе под плащ, тул передал Ловкачу:

— Спрячь…

— Продаете, значит, лошадь? — заглянул в дверь мальчишка. За спиной у него маячила долговязая фигура связного.

— Продаю, — кивнул я и зашагал к дому, не забыв махнуть рукой прислонившемуся к уборной Эдварду.

Предложенный план мне не нравился. Уж лучше бы кто-нибудь из нас каменюгу в карету кинул. Хотя, с другой стороны, шансов удрать у этого смертника будет не так уж и много. И значит, придется положиться на хулигана. Вот только если он Высшего проворонит, придется отправляться за бесноватым в погоню. А это получится суета. Ничего хорошего.

Абсолютно.

Утро следующего дня запомнилось ожиданием. Но не привычным уже унылым ничегонеделаньем, а напряженным, таким, что нервы звенели не хуже струн только-только настроенной мастером лютни. Будто мы вовсе не караулящие жертву пауки, а наложенные на натянутую тетиву стрелы. Вот разожмутся пальцы лучника — и полетим куда глаза глядят.

Ловкач караулил у приоткрытого окна в своей комнате. Бельевую веревку он уже закрепил, и спуститься вниз можно было в считаные мгновения. Главное — чтобы никто посторонний по двору не шлялся. На этот случай Якоб у окна и сидел. Задание заданием, но если не будет возможности отсюда убраться, лучше эту партию и не начинать вовсе. Попробуем тогда карету Высшего по дороге нагнать, благо лошадей приготовили.

Сам я с утра прошелся по поселку, проверил выезды, заодно и во двор дома с приметным флюгером заглянул. Не от недоверия к связнику, вовсе нет. Просто в нашем деле о сохранности собственной шкуры лучше загодя позаботиться.

— Ну как? — обернулся ко мне от окна Эдвард Рох. На коленях у него лежал лук с натянутой тетивой, под рукой — тул.

— Порядок.

Я стряхнул плащ и повесил его сушиться. На улице моросило.

— А если Высший другой дорогой поедет?

— Значит, мы останемся в дураках.

— Я серьезно.

— Можно подумать, я шутки шучу.

— Что делать-то будем?

— Отправимся вдогонку, — пожал я плечами. — А вообще, такого просто не может быть.

— Почему?

— Ну, он же не сам по себе в путь отправится. Наверняка с ним какие-нибудь армейские части перебрасывать будут.

— И что с того?

— Думаешь, еретики по стране разъезжают, как им вздумается? Нет, все маршруты и сроки заранее согласовываются.

— Хочешь сказать, кто-то нам эту информацию продал?

— Продал? Скорее, не в деньгах дело. Хотя кто его знает…

— Дождь кончился. — Эдвард высунул руку на улицу, поморщился и вытер ладонь о штанину. — Почти.

— Ерунда.

— Дождь — ерунда. Но если оконце кареты не рассадят…

— Отправимся следом, только и всего… — попытался приободрить Эдварда я.

— А в Ольнас нам зачем?

— Ну, в Довласе же два Высших, разве нет?

— Стрела-то в любом случае у нас только одна, — Лучник вдруг привстал и подозвал меня к окну: — Смотри!

— Вот оно как… — хмыкнул я. У ворот постоялого двора переминался с ноги на ногу тот самый парень, который вчера вечером обвинил Ловкача в шулерской игре. Он, похоже, здесь в каждой бочке затычка. — Приготовься…

— Успею, — буркнул Эдвард и оказался прав: первые отряды еретиков показались только через полчаса.

Сначала проскакал разъезд легкой кавалерии, затем потянулась длинная змея месивших ботинками грязь пехотинцев. И только потом в поселок въехала карета в сопровождении полудюжины верховых.

— Вот и все. Час истины… — нервно потер руки Эдвард Рох, вытащил из тула стрелу и наложил ее на тетиву. — За каретой обоз…

— Обоз — не страшно. Что хулиган?

Ответом мне послужил донесшийся с улицы звон разбитого стекла, крики разъяренной охраны и конское ржание. Эдвард выпрямился, одним плавным движением натянул тетиву и тут же разжал пальцы. А потом как ни в чем не бывало положил лук на подоконник и зашагал на выход.