но сначала хотелось-бы помыться и переодеться. — Впервые испытываю голод, попав в этот мир.

Следуя за задумчивым профессором, что взялся проводить меня к моей комнате на тот случай, если мне станет хуже, я размышлял о событиях того дня. И пришел к довольно очевидным выводам, которыми и поделился с профессором.

— Профессор.

— …

— Профессор!

— А⁈ Прости, я задумался. Что ты хотел? Тебе стало хуже?

— Нет. Я размышлял над тем, что произошло в тот день, и понял простую вещь. Я эволюционировал, словно покемон.

— Алекс… У тебя жар? — Потянулся рукой к моему лбу профессор.

— Нет. — Остановил его руку, плавно отведя ту в сторону. — Моя энергия получила качественный и количественный скачек вперед. Вспомните, я попытался поглотить в разы более концентрированную энергию. На столько концентрированную, что она перешла на физический уровень. После чего мое тело и начало разрушаться. Ничего не напоминает?

— Концентрат… Магматизация? Ты хочешь сказать, что пережил процесс, схожий с магматизацией?

— Именно. И, как вы возможно поняли, мое тело было не готово к такому. Моя аура приняла в себя в разы более концентрированную энергию, начала перестаиваться, уплотняться. Тело попросту не выдержало такого, из-за чего и сгорело.

— Но… Все сходится… По всем анализам и показаниям приборов, твой организм перешел на совершенно иной уровень.

— Да? Не особо, если честно, чувствую разницу. Но вот в энергетическом плане разница определенно есть. Может, проведем пару тестов, после обеда?

— Нет! Тебе необходим отдых! Хотя-бы пару дней, Алекс. Мне тоже очень хочется провести всевозможные эксперименты… Но ты…

— Я понимаю. Хорошо, я не против отдохнуть и убедиться, что мне не станет хуже.

Доведя меня до моей комнаты, и убедившись, что вновь отрубаться я не собираюсь, профессор отправился кормить покемонов — часть моих обязанностей исполняют лаборанты, но они не могу сладить с некоторыми покемонами, что содержатся во внутреннем дворе, и с ними профессор взаимодействует самостоятельно.

Я-же, за то время, что профессор занимался покемонами, успел отмыться, одеться, выпустить и успокоить своих покемонов, что также, как и профессор сильно переживали. В столовой я застал уже ужинающих студентов, что прервали свою трапезу, уставившись на меня.

— Приятного аппетита. Как ваша учеба?

— С-спасибо профессор… замечательно… — На автомате ответил Майк, ошарашенно рассматривая меня. — А разве вам уже можно покидать палату? — Сориентировался он.

— Да, Майк. Я чувствую себя превосходно, и, к сожалению, дальнейшие анализы абсолютно бесполезны в моем случае. И кстати, я не профессор.

— А почему? В смысле, почему бесполезны? — Насколько Эш прямолинеен, ровно настолько-же он и бестактен.

— Потому что я пострадал в результате эксперимента, разглашение информации о котором запрещено.

— Мистер Скар, а…

— Лиса, я больше не ваш преподаватель, так что можно на ты. Вы все можете звать меня просто — Алекс.

— Х-хорошо… А-алекс, в-вы… — Девушка сделала глубокий вдох и медленный выдох. — Алекс, ты больше не будешь… нам… преподавать? — Уверенно начала девушка, но каждое следующее слово звучало все тише и тише.

— Нет, не буду. Как я уже сказал, я больше не ваш преподаватель. Когда вы отправитесь в свое путешествие, я отправлюсь следом за вами, и буду вашим коллегой — тренером лиги.

— Но так ведь не честно! Ты начал тренировать покемонов задолго до того, как мы получим своих первых!

— Эш… Ты же знаешь, что в турнире Индиго может участвовать любой человек, кто собрал восемь знаков отличия?

— Эм-м-м… Ну, да-а? — Не знал? Серьезно? Он же… Ах да, он же всего лишь хочет быть чемпионом Канто, откуда ему знать правила чемпионата… Эх, я думал, что уже привык к тому, что Эш… ну… он Эш.

— Узнаешь подробнее на занятиях профессора. В любом случае, в турнире Индиго участвуют те, кто уже сражался в турнирах прошлых годов, и не по одному разу. Понимаешь? Эти люди тренируют своих покемонов не один год, и даже не два.

— Но как-же… если они… а потом… а?

— Почему ни один победитель так и не бросил вызов четверке? — Хотя нет, кажется я начал понимать его. По крайней мере его вопросы так или иначе можно прочитать.

— Да!

— Потому что они намного слабее любого из четверки. Понимаешь, Эш, каждый тренер, что обучает своих покемонов, имеет свой стиль обучения. У кого-то покемоны прогрессируют быстро, быстро изучают навыки, быстро учатся сражаться, а кто-то не может обучить джиглипаффа пению. В первом случае, люди могут за полгода развить покемона до финальной эволюции, а во втором, тренера достигают подобного уровня лишь спустя годы практики. Каждый из четверки — элитный тренер. Сильнейший в своем направлении. И у каждого из них есть свои сильные и слабые стороны. Покемоны четверки могут бороться с природными катаклизмами, до чего всем победителям лиги Индиго было очень и очень далеко.

— А как узнать к какому типу тренеров ты относишься? — Спросил Майк.

— Никак, конечно. — Ответил ему Гарри. — Пока ты не начнешь тренировать, ты не поймешь, на сколько хорош, или плох, — Посмотрел на Эша. — ты окажешься как тренер.

— Ты на что намекаешь? — Вскочил из-за стола Эш. — Это ты плохой тренер! А я буду ЛУЧШИМ!

— Хах! Ты будешь лучшим среди худших!

— Так, идите спорьте во двор, а я хотел-бы поесть. — В последний раз злобно зыркнув друг на друга, парни сели за стол и продолжили трапезу, демонстративно отворачиваясь друг от друга… Подростки…

Поев, я отправился в комнату — отдыхать, наслаждаясь полученным от профессора отпуском. Как раз начну обучать Игнила новому приему, тот уже достаточно здорово научился контролировать огненную энергию за прошедший месяц.

* * *

Месяц спустя. Тренировочная площадка номер четыре.

— Игнил! Не верно.

— Би-и-и-и… — Печально склонив голову, Игнил побрел ко мне.

— Не расстраивайся, — Погладил его, покрыв руку туманом. Его «волосы» — ничто иное, как клубящаяся магма, и гладить его без своей энергии я не могу. — У тебя уже практически получилось. Тебе нужно лишь немного концентрации. Давай еще раз, сосредоточься.

— БИ!

Магби отбежал от меня на десяток метров. Его тело начало нагреваться, вокруг него появились искажения в воздухе. Трава в радиусе двух метров начала желтеть, а прямо под ним сгорела дотла. Все его тело покрылось ярким оранжевым пламенем, что