ужина прошло несколько часов, и, хоть и приглушенный усталостью, голод уже давал о себе знать. А голодать я не люблю.

Так что от перекуса я отказываться не стала. Тим пожал плечами и молча сел за стол рядом.

Хозяйка квартиры взяла себя в руки и обрушила на меня поток вопросов, на которые я охотно отвечала, понимая, как ей это нужно. И, наконец, женщина окончательно успокоилась, поверив, что ее сыну действительно больше ничего не угрожает.

Можно было бы уйти, но мне тоже было любопытно, а усталость слегка притупила такт.

- Простите за вопрос, но где отец Волли? – поинтересовалась я.

- Он погиб несколько лет назад, - если ее и покоробило мое любопытство, она ничем это не выдала.

- Ох, извините. Мои соболезнования. Вы поэтому живете здесь?

Одной сложно растить детей, которых у нее минимум трое. Логично предположить, что в целях экономии ей пришлось переселиться в трущобы.

Но она покачала головой:

- Нет. Это… не связано. Мы были вынуждены переехать сюда, когда я потеряла работу.

- Вы не смогли найти новую? – я удивилась.

Женщина не выглядела старой или больной, и мне показалось странным, что у нее не получилось найти работу.

- Были причины, - печально улыбнулась она. – Не думаю, что вам будет интересно слушать мою историю.

- Почему же? Расскажите, - мне и впрямь было интересно.

Хотя, конечно, никакого права лезть в чужую жизнь у меня нет. Но с другой стороны, я спасла ее сына и могу просить награду

Чуть помолчав, она собралась с мыслями и начала:

- Я работала воспитателем в детском доме. Всегда любила детей и стремилась дать им хоть немного материнского тепла… я любила свою работу. Но так вышло, что мне пришлось замещать директора… и я узнала, что интернат растит детей на продажу.

- В каком смысле – на продажу? – опешила я.

- Можете представить мой шок? – печально усмехнулась она. – Это ведь мои детки, я вкладывала в них столько сил… а мое руководство просто отдавало их на фабрику, бесправных, беззащитных, на тяжелый и неоплачиваемый труд. И получало за это деньги. А ведь я полагала, что детей просто переводят в другой интернат, для более старшего возраста. Я хотела поднять скандал, обнародовать то, что выяснила… но мне пригрозили, что я не доживу до суда, а мои дети попадут в этот же детдом, чтобы повторить судьбу остальных воспитанников. Меня уволили с ужасными рекомендациями, лишив возможности устроиться в другое место. И я испугалась. Мы сбежали сюда, продав квартиру в хорошем районе, и живем на оставшиеся с продажи деньги. Я занимаюсь подработкой, а недавно Волли начал неплохо зарабатывать, я даже начала надеяться, что у нас все наладится, но тут на Волли напал монстр. Я решила, что это кара за мою трусость. Я ведь сбежала, бросив детей на произвол судьбы, даже не попытавшись им помочь…

Ее глаза снова наполнились слезами, и я пожалела, что заставила ее рассказывать. Ей и так не просто.

- Вы ничего не смогли бы сделать, - попыталась я ее утешить. – Вряд ли ваше бывшее руководство не имеет связей и покровителей. Не зная, кто за ними стоит, вы бы только напрасно рискнули жизнью.

- Вы правда так думаете? – неуверенно спросила она.

Я кивнула и улыбнулась:

- Не переживайте. Теперь этим делом займутся специалисты.

- Вы хотите? – предположила она и охнула: - Не надо бы вам лезть в это дело! Ох, зря я вам рассказала…

- Не беспокойтесь. Вы все правильно сделали. На земле моей семьи работорговля недопустима.

- Вашей… семьи? Так вы?..

- Кларисса Аберэ, наследница семьи Аберэ, - кивнула я. – Простите, я все еще не знаю вашего имени.

- Малика Раувер, - растерянно представилась она.

- Рада познакомиться, - ободряюще улыбнулась я. – Спасибо за гостеприимство. А теперь нам пора. И вы отдохните, прежде чем отправитесь к сыну.

Смущенная, женщина скомкано с нами попрощалась, и мы с Тимом вернулись в машину.

- Трындец, - захлопнув дверь, не сдержала я чувств.

- Что?

Машина тронулась – мы наконец-то возвращались в школу.

- Здесь детей в рабство продают, - пояснила я вспышку гнева.

- Это надо остановить, - кивнул он.

При этих словах мне даже полегчало. Тим не выдал никакой реакции после рассказа Малики, и я заподозрила, что работорговля в королевстве является чем-то обыденным. Признаюсь, я почти ожидала, что парень в ответ только плечами пожмет, выдав философское «бывает». Наверное, в этом случае я бы задумалась о революции.

Но, к счастью, я ошиблась, и это не могло не радовать.

- Надеюсь, папенька в этом не замешан, - хмуро заметила я.

Хотя сложно представить, что такие дела проворачиваются за спиной владельца города. Но если это так – грош цена ему как градоправителю. Бизнес, конечно, важен, но о социалке тоже не мешало бы подумать.

- Если замешан, мы дойдем до короля, - пообещал Тим.

Я хмыкнула, вспомнив о плохих боярах и хорошем царе, но ответила нейтрально:

- Думаю, в этом необходимости не возникнет. Я ведь наследница, уж как-нибудь наведу порядок. Даже если папенька будет против.

Тим покачал головой:

- Совсем не узнаю… так что означает это слово?

- Какое? – не поняла я резкой смены темы.

- Трындец.

- О… а… хм, - я было хотела объяснить происхождение этого слова, но мне вдруг подумалось, что юные аристократки не должны знать маты, да и не факт, что местная обсценная лексика содержит такую единицу. - Ничего не значит. Просто экспрессивное восклицание.

- Вот как, - кивнул он, смерив меня недоверчивым взглядом.

- Да, как-то так, - согласилась я, поудобнее устроилась в кресле и сообщила: - Подремлю чуток, пока не доехали.

Тим кивнул и последовал моему примеру.

17. Новые хлопоты

Я и впрямь задремала, и потому не сразу сообразила, что происходит, когда машина остановилась. И только увидев ворота школы, поняла, что мы приехали.

Я тряхнула головой, прогоняя туман в голове, и недовольно поморщилась. Вот что значит отсутствие привычки…

Короткое заклинание – и я снова бодра и полна сил. Вот что мне стоило применить его раньше?

Тим, видимо, тоже дремал, поскольку выглядел таким же сонным, как и я пару мгновений назад. И, хотя подобное среди магов осуждается, я применила к нему бодрящее заклинание, не спросив