Расстояние до коттеджа было вдвое меньшим, чем до водозабора, погода ясная, солнечная. Бушмин прикипел к биноклю. Так-так... Похоже, Караган не врал. Действительно — «нехилый мужик». Что там о нем еще говорилось? «Самый крутой в городе спец, если не считать Скорцени. Гоняет своих бундесов как бобиков».

Про Скорцени разговор отдельный. А этот получит по полной программе. И «бобики» его свое огребут.

Спустя четверть часа «Лендкруизер» и оба микроавтобуса убрались из поселка. Теперь нужно выдержать паузу.

С «вервольфами» он более или менее определился, настала пора дергать другие кончики.

Завтра, если не случится ничего экстраординарного, они на пару с Володей Гладкевичем устроят провокацию в отношении одного субчика, которому они присвоили условное прозвище Рыжий. Идея, которую вынашивал Бушмин, порой даже ему самому казалась сумасбродной.

Бушмин собирался устроить основательный «наезд» на одну охранную структуру, в которой сам же некогда работал. А если брать по максимуму, то он рассчитывал крепко прищемить хвост самому Алексею Казанцеву, с некоторых пор носящему неофициальный титул «янтарного барона».

Солнце уже успело перевалить за лысые макушки песчаных дюн и вдоволь налюбоваться своим отражением в серебристых водах холодного Балтийского моря, когда со стороны Зеленоградска на шоссе показались два стремительных силуэта. Впереди ходко шел «Мерседес-600», лоснясь в косых лучах солнца ухоженными атласными боками. Вплотную за ним держался массивный «Лендровер». Мини-кортеж уверенно следовал по самой середке двухрядки, окаймленной по бокам реликтовыми соснами. Хвойный лес стоял плотно, дерево к дереву — сплошная коричнево-зеленая стена. Иногда даже создавалось впечатление, что дорога пролегла в малахитовом, с частыми прожилками золотистой руды тоннеле.

Несмотря на наличие дорожных знаков, ограничивающих на подъезде к перешейку скорость до шестидесяти, а затем и до сорока километров в час, обе машины неслись по гладкой ленте шоссе под сто двадцать. Именно такую цифирь высветил экранчик радара, которым была оборудована машина зеленоградской ГАИ, затаившаяся на обочине шоссе.

В этих местах палкой нужно махать с умом, поэтому сотрудник в форме и с фирменной бляхой на груди не спешил давать отмашку своим волшебным жезлом. Контингент здесь постоянный, многие тачки успели уже примелькаться. Из Литвы кратчайшим путем через Куршскую косу в Янтарный край частенько наведываются «бролюкасы» (литовский аналог «братвы»), в основном представители клайпедской, каунасской и шяуляйской преступных группировок. Здесь у них имеются общие дела с их российскими братьями: транзит наркотиков, спиртного, вывоз янтаря, торговля «навороченными» иномарками, угнанными на Западе «под заказчика» и заново легализованными в Литве.

Поговаривают, что литовская мафия полностью контролирует Нерингу, пятидесятикилометровый участок косы от Ниды до Смильтине, откуда через залив ходят паромы до Клайпеды, со всеми расположенными в этих живописных и крайне «пользительных» для здоровья отдыхающих домами отдыха, пансионатами, лечебными учреждениями и центрами развлечений. «Бролюкасы» пытались финансово утвердиться и на российском участке косы (в особенности их интересовал перешеек и собственно район Зеленоградска, с его пока лишь слегка оконтуренным месторождением «солнечного камня», по некоторым данным не уступающим по запасам сырца колоссальнейшему и всемирно знаменитому месторождению в поселке Янтарный), но наткнулись на такую глыбищу, как «янтарный барон». К тому же из американо-литовского нынче Вильнюса неожиданно и как-то даже обидно для «бролюкасов» рявкнули: «Не сметь!»

За последние годы в заповедной зоне воцарилась тишь да благодать, что лишь способствует дальнейшему процветанию туристического бизнеса.

Иномарки лихо промчались мимо застывшего на обочине сотрудника ГАИ: тот предусмотрительно убрал жезл за спину, затем неловко козырнул. Связываться со столь серьезной публикой ему и в голову не пришло, элементарно можно нарваться на крупные неприятности. Покосившись на своего коллегу, разместившегося в салоне «кормилицы», не заметил ли тот его мелкого подхалимажа, гаишник опять сосредоточился на созерцании дорожного полотна: просвистевший мимо «янтарный барон» ему не по зубам, для потрошения годится лишь мелкая дичь вроде автотуристов и местных аборигенов.

Водитель «мерса» чуть сбавил скорость. По правую руку промелькнул щит с надписью крупными буквами: "Национальный заповедник «Куршская коса». За ним еще один щит размерами поменьше: «Пограничный контроль».

В сотне метров впереди показалась выкрашенная в зеленое вахтовая будка ФПС. Хотя линия границы проходит в полусотне километров севернее Зеленоградска, между литовской Нидой и российским поселком Морской, весь участок косы объявлен особой погранзоной, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Впрочем, на местном КПП досматривают выборочно, глаз у пограничников наметан, они знают, кого им следует останавливать. Денежки за проезд на территорию заповедника взимают в небольшом прозрачном павильончике, напоминающем с виду аквариум.

На площадке у погранпоста застыл одинокий джип, возле него прогуливаются трое крепких мужчин, одетых в штатское, стреляют глазами по сторонам, а заодно и за «погранцами» приглядывают. Появились они здесь минут двадцать назад, надо полагать, страхуют своего патрона.

Прапорщик, едва завидев на шоссе приближающиеся силуэты машин, торопливо нажал кнопочку, но не для того, естественно, чтобы вызвать «тревожный» наряд, а приводя в движение длинную полосатую стрелу шлагбаума. Водитель «шестисотого» мягко притормозил, аккуратно перевалил колесами через плотные резиновые валики, впрессованные в дорожное покрытие, их еще называют «полицейские на дорогах», затем, проигнорировав павильончик с кассами, а заодно и строгую предупредительную надпись, плавно набирая скорость, покатил в направлении Рыбачьего. За ним, словно привязанный невидимыми нитями, держался болотного цвета «Лендровер».

Когда обе машины скрылись из вида, прапорщик осуждающе покачал головой. Еще сравнительно недавно Куршская коса, эта уникальная заповедная зона со специальным режимом охраны природы, была тихим, спокойным местом, хозяевами которого негласно числили себя советские пограничники. Но времена переменились, и «погранцы» здесь — никто. Для некоторых закон уже не писан, они сами устанавливают законы и диктуют собственные правила поведения другим.

Вскоре убрался с площадки и страхующий джип — крепыши покатили в противоположном направлении, в Зеленоградск. Судя по этим повышенным мерам безопасности, у «янтарного барона» возникли какие-то сложности, не исключено, что у него появились основания опасаться за свою драгоценную жизнь.

* * *

Как минимум один день из надвигавшегося уик-энда Казанцев решил провести в одной из своих резиденций на Куршской косе. И вовсе не потому, что опасался в эти тревожные для него времена оставаться в городе, а здесь, на этой узкой полоске земли, он может чувствовать себя в полной безопасности. Неприятностей следует ожидать не раньше чем через месяц. Сначала все должно «устаканиться», после недавних бурных потрясений ощутимо покачнулись позиции таких крупных фигур, как губернатор и городской голова, а также двух силовиков, Тихомирова и Ракитина. И если первый из этой истории наверняка выйдет с минимальными потерями, да и то по линии кадрового состава, то второй может и лишиться своего поста, добровольно или под давлением центра — не суть важно. Если, конечно, Москва не проворонит удобный момент посадить на ключевой пост главы облуправления внутренних дел своего ставленника, того же Белицкого, к примеру.