Фокстоллом, и стало понятно, как он узнал обо всем. Перья лежали в ее будуаре, когда Фокстолл пришел к ней, и она сказала ему, как их нашли, при этом намекнув на то, что их определенным образом использовали в любовных играх и что можно будет самим попробовать этот способ. Дариен постарался побыстрее откланяться, а потом вздохнул с облегчением.

Тем не менее опасность сохранялась. Во время драки Тея оказалась очень близко от бельевой. Подкуп мог развязать языки слугам. Если Фокстолл догадается это сделать, а потом выложит всему свету все, что знает, что-либо отрицать станет трудно. Так что его нужно остановить.

Несмотря на его письмо с заверениями, что все обойдется, Тея провела два дня в ожидании скандала или дуэли, или того и другого, а также в борьбе со своим отношением к применению силы. Придется смириться, если она намерена выйти за Дариена замуж. Ей хотелось обмануть его, но когда она сказала, что любит его, любит таким, какой он есть, это была правда.

Мать отвлекала ее от этих мыслей, то и дело спрашивая, почему Дариен не задержался тогда, чтобы поговорить с ней, и удивлялась, что тот до сих пор не нанес им визит, но в субботу вдруг сказала:

— А, ладно! Завтра он придет на службу в церковь.

Значит, так и будет. Целый день Тея ходила как во сне.

Когда они вошли в церковь Святого Георгия, Дариен еще не появился. Тея старалась не высматривать его, но при этом находила так много поводов покрутить головой и поглазеть по сторонам, что мать, наконец, спросила, все ли с ней в порядке. Служба вот-вот начнется. Он что, решил избегать ее?

Тут к герцогу подошел служка и передал ему записку. Тот прочел и пробормотал:

— Дариен не сможет присутствовать.

От страха сердце у Теи забилось сильнее, ей нужны были подробности, но заиграл орган и все поднялись с мест. Она принялась молиться. Может, Дариен нашел Фокстолла и хорошенько проучил, а может, наоборот, скрывается от закона или лежит раненный?

Она никогда так горячо не молилась, как сейчас. Наконец слепой ужас склонил ее к выводу, что она не сможет без него жить.

Как только они вышли из церкви, Тея решительно обратилась к отцу:

— Папа, что случилось с Дариеном?

— Какие-то неприятности дома.

Герцог попытался произнести это спокойно, когда они шли к поджидавшей их карете, но Тея поняла, что случилось нечто ужасное.

Разумеется, он не смог бы говорить о смерти как о «каких-то неприятностях». А «дома» не может обозначать дуэль. Ей хотелось ускорить шаг, но, как обычно, пришлось то и дело останавливаться, чтобы с кем-то обменяться приветствиями.

Потом Тея обратила внимание, что люди шушукаются у них за спиной, и ей снова опять не по себе, как в те, первые дни.

— Окровавленные останки! — прошипел кто-то.

Она обернулась, но не поняла, кто это сказал. Останки Дариена?

— Тея!

Резкий окрик привел ее в чувство, и она вновь вернула улыбку на лицо. Их, оказывается, ожидали лорд и леди Ротерпорт, пожилая пара сплетников с ястребиными, все замечающими глазами.

— Весьма жутко, — проговорила леди Ротерпорт, закатив глаза. — Но учитывая, что это за семейка, может, и неудивительно.

Это она об убийстве нынешнего виконта Дариена?

— Я не вижу никакой связи, — заявила герцогиня. — Семья Дариена не имеет никакого отношения к тому, что кто-то заколол свинью.

— Свинью? — ахнула Тея.

— Просто ужас, — согласилась леди Сара и послала ей острый взгляд, приказывая держать себя в руках.

— Но это произошло в скверике на Ганновер-сквер, — запротестовала леди Ротерпорт. — Ночью. В том же самом месте, где нашли Мэри Уилмот.

Ей стало бы дурно, если бы она не испытала облегчение от того, что Дариен не пострадал, физически по крайней мере. Для него это, должно быть, ужасное испытание.

— Кто мог совершить такое?

— Следы обуви вели от туши к Кейв-хаусу, — с удовольствием сообщил лорд Ротерпорт. — Как и в тот раз. Бедные Уилмоты!

— К счастью, их нет в Лондоне, — озабоченно заметил герцог.

— Нет, уехала только леди Уилмот. Сэр Джордж остался.

Заколоть свинью в сквере? Тея удивилась. Неужели до сих пор оплакивающий свою дочь сэр Уилмот мог участвовать в таком безумстве? Нет, Дариену не следовало жить в том доме.

Герцогиня решила прекратить обмен домыслами:

— Пойдемте, Йовил, нам нужно поскорее выразить нашу поддержку лорду Дариену. Такое надоедливое внимание ему ни к чему!

Она направилась к карете, и Тея пошла следом, чувствуя, что сейчас взорвется от усилий делать вид, что тело и кровь — это просто досадное недоразумение.

Как только карета тронулась, герцог сказал:

— Сара, дорогая…

— Если не поедем туда, это будет выглядит так, словно мы его бросили, — заявила герцогиня.

Он вздохнул:

— Ладно.

Когда карета выкатилась на Ганновер-сквер, они услышали гневные голоса, и герцог приподнялся, чтобы взглянуть вперед.

— Толпа. Нет, Сара, не получится.

Он приказал кучеру держаться стороны, на которой не было народу, а потом уехать с площади.

— Но как же Дариен… — запротестовала Тея, вытягивая шею, чтобы увидеть его дом.

— Нам лучше позаботиться о самих себе.

— Дом Марии не так далеко отсюда, Чарлз, — напомнила герцогиня. — Мы поедем к ней и пришлем сюда кого-нибудь разузнать, что происходит.

Герцог согласился и отдал приказ кучеру.

Слава богу, Тея не увидела Дариена на площади! Она была напугана и толпой, и чьим-то мерзким поступком. В последнее время, когда страна переживала многочисленные трудности, люди могли сплотиться в толпу по любому, даже самому мелкому поводу и очень быстро становились неуправляемыми. При этом страдали невинные, были убитые, причем чаще всего богатые и облеченные властью. Толпе было все равно, кто сидит в личном экипаже: угнетатель или тот, кто упорно трудится, чтобы облегчить страдания людей.

В течение нескольких недель никто не выливал кровь на его ступеньки, но Дариен взял себе за привычку каждое утро проверять парадный вход перед тем, как отправиться на верховую прогулку. Сегодня кровь появилась опять, но на сей раз совсем немного, и кровавый отпечаток ладони на двери.

Он зашел на кухню и велел Элли все вымыть, а сам отправился на конюшню. Почему он не огляделся вокруг и не увидел кровавые следы? Мог бы приказать вымыть и это, и никто бы ничего не увидел. Но получилось так, как получилось. После прогулки его встретила напряженная атмосфера на конюшне. Он не показал вида и, оставаясь в седле, жестом приказал Ниду отойти в сторону, что тот и сделал, и поведал ему отвратительную историю:

— Кое-какие идиоты, сэр, думают, что вы съехали