с катушек и начали бить свиней. Но настроение мрачное.

Дариен был всегда готов решать вопросы с позиции силы, но также понимал, что иногда мудрее проявить осторожность. Его не волновало, что он может оказаться в своем доме в ловушке, как запертый толпой, которую с какой-то целью подогрели. Фокстолл? Он не сомневался, что он вполне может желать ему зла.

— Сходи в особняк, — приказал он конюху, — и передай Пруссокам, чтобы убирались оттуда, если смогут. Если нет, пусть держатся подальше от окон и не подвергают себя опасности, пытаясь защитить дом. Ты — тоже. Я скоро вернусь и наведу порядок.

Дариен отправился к Вану, а когда уже подъезжал к дому, вдруг вспомнил, что его ждут в церкви Святого Георгия: надо было закрепить репутацию Кейва как человека верующего и признающего традиции высшего общества. Оставалось только горько посмеяться: события разворачиваются таким образом, что прекрасная Мэри Уилмот и чокнутый Маркус Кейв опять будут у всех на устах, а он вернулся туда, откуда начал.

Это месть Фокстолла? Да, он способен на такое, но как-то слишком мягко для него. Он не считал неприятие в свете серьезным наказанием.

Дариен застал Вана и Марию готовыми отправиться в церковь, но ради него они остались дома: надо было произвести анализ ситуации. Двоих слуг отправили разузнать что-нибудь еще о происшествии, а в церковь Йовилам послали записку.

Предположения и догадки мало что дают, поэтому слуги Вана, когда вернулись, могли сообщить лишь то, что толпа растет и ведет себя все более агрессивно. И хотя зарезали свинью, тушу наспех одели в голубое платье, поэтому кто-то мог решить, что это была женщина. Даже те, кто верил, что там была свинья, говорили, что ее зарезали для того, чтобы таким образом скрыть человеческую кровь.

— Наверняка обсуждают чокнутых Кейвов, — сказал Дариен и схватился руками за голову.

— Как только они поймут, что никто не пропал, — сказала Мария, — всему будет положен конец.

— Как, интересно? — Поднял голову Дариен. — Пусть не пропал никто с Ганновер-сквер, но я уверен, что в Лондоне такие есть, так почему бы одну из них не посчитать моей жертвой? Единственная разница между мной и Маркусом в том, что ему не хватило ума скрыть преступление.

— Значит, нам нужно найти того, кто это сделал, — сказал Ван, — и почему. Может, кто-то из Уилмотов?

— Нет, в это я не поверю, — возразила Мария. — Они приличные люди. Леди Уилмот вообще нет в городе, а сэр Джордж не тот человек. Если он предпримет что-то, то в открытую: подойдет на улице и плюнет в лицо. Ничего исподтишка, как это. — И добавила: — Здесь что-то другое. У тебя есть враги?

Дариен засмеялся.

— Я говорю о врагах личных.

Он решил не упоминать Фокстолла.

— Чтобы действовали с таким размахом? Нет.

— Тогда кому нужно, чтобы ты потерпел неудачу в попытках восстановить репутацию своей семьи?

— Адмиралу Планкету Динневору?

— Нам не до шуток, — сказала она сурово. — И он на Гибралтаре.

— И он вряд ли станет так выкладываться, чтобы расстроить свадьбу дочери с твоим братом, — заметил Ван.

— Почему нет? На его месте я бы постарался.

— Давайте сохранять спокойствие, — сказала Мария. — Люди не делают ничего просто так. В чем смысл?

Дариен встал.

— Возможно, это даже не люди. Возможно, это дух проклятого Маркуса. — Джордж и Мария непонимающе уставились на него, и он добавил: — Я не шучу. Мне кажется, что в доме привидения.

— Да ладно! — отмахнулся Ван. — Забудь об этом. И возвращайся туда.

— После такого?

— В особенности после такого.

— Нет.

— Он прав, Джо, — сказала Мария. — Возвращаться туда, не выяснив все до конца, плохая идея. Тем более что…

Во входную дверь стукнули молотком. Все замолчали, снедаемые тревогой. Неужели несчастье последовало сюда за Дариеном?

Вошел лакей.

— Внизу герцог и герцогиня Йовил, а также леди Теодосия Дебенхейм.

Мария с облегчением улыбнулась.

— Проводи их сюда, Саймон.

Они поднялись, чтобы поприветствовать гостей, и Дариен подумал, что это еще одна соломинка под его сломанную спину.

Ему очень не хотелось вовлекать Йовилов в такую омерзительную ситуацию, и прежде всего из-за Теи. Рискнув взглянуть на нее, он понял, что она взбешена и настроена воинственно.

«Не надо, любимая! Не переходи на мою сторону!»

Снова пришлось изложить подробности.

— Платье! — Герцогиня была потрясена.

— Свинья… — задумчиво протянула Тея. — Не кажется ли вам, что в Мейфэре довольно трудно найти живую свинью?

— Привезти ее туда — тоже, — заметила Мария. — Они визжат.

— А уж натянуть на нее платье и подавно, — поддержал ее муж. — Это одна из нитей для следствия.

— Но не сейчас, — сказала герцогиня. — Дариен, боюсь, вам придется вернуться на Ганновер-сквер. Ваше отсутствие могут воспринять как признание вины или побег.

— Это может быть опасно, — возразила Тея.

— Твой отец и Вандеймен поедут с ним и возьмут руководство на себя. А я позабочусь, чтобы этим делом занялись официальные лица.

Герцог явно не был в восторге от решения супруги, но подчинился. Тея тоже поднялась и подошла к Дариену.

— Мне жаль, что так получилось, — сказала она и протянула ему руки. — Будьте осторожны.

Ему хотелось, чтобы Тея оставалась в стороне, но он принял ее руки и, не обращая внимания на присутствующих, поднес к губам.

— То, что вы мне верите, для меня очень много значит.

Ее лицо сморщилось, губы задрожали, и Дариен, поклонившись, быстро вышел из комнаты, чтобы не видеть ее слез. Он бы не вынес их.

Глава 36

Появление кареты герцога Йовила на Ганновер-сквер в сопровождении слуг в ливреях вызвало в толпе новый прилив возбуждения.

Солдаты не давали людям перелезать через ограду садика, но зеваки облепили его со всех сторон. Много народу толпилось вдоль кровавых следов и у окровавленного порога. Другие просто болтались рядом группками, обсуждая случившееся, и ждали развития событий.

Появление Дариена, вышедшего из роскошного экипажа, встретил общий вой. Кто-то крикнул:

— Это же Кейв! Его разве не арестовали?

Герцог просто обвел взглядом толпу и отчетливо произнес, не пытаясь перейти на крик:

— Мы здесь для того, чтобы узнать правду об этой омерзительной выходке. Виконта Дариена никто не арестовывал.

Дариен восхитился его простотой и чувством собственного достоинства, которое подействовало на всех. Тем, кто не расслышал его слова, начали передавать по толпе от передних рядов к задним. Больше никто не кричал, но атмосфера оставалась наэлектризованной.

Из садика вышли два человека и направились в их сторону — офицер и дородный джентльмен. Они представились как лейтенант Конной гвардии Уоринг и мистер Ившем, судья.

— Рад любой помощи, ваша