повернулась к слизеринцу и посмотрела на него. Серые глаза выжидающе уставились на неё. Драко ждал ответа.

— Я не знаю… Просто, понимаешь… я представляла всё это не так, поэтому сейчас в замешательстве, — почему ему не получается лгать?

— Уверен, Забини не заставит тебя жалеть.

— Мы просто дружим. И вчера всего лишь ходили гулять. Говоря о свидании, он просто провоцировал тебя. Ничего нет, Драко.

— Почему ты не сказала сразу, если это правда? — нахмурился Малфой.

— Хотела посмотреть на твою реакцию, — пожала плечами Николь. — Теперь понимаю, что это глупо.

— Очень глупо.

На несколько минут воцарилось молчание. Они смотрели друг на друга, но не знали, что сказать. В руке Николь всё ещё была палочка, учебник так и лежал открытый, но девушка не спешила возвращаться к изучению заклинаний.

— Тебе помочь? — спросил Драко, кивнув в сторону учебника.

— Если тебе не сложно, — согласилась Рейнер. Парень подошёл ближе и пробежал глазами по строчкам.

— Движения должны быть более плавные, из-за этого у тебя не получилось. Вот так, — Малфой достал свою палочку и сделал круговое движение, затем меняя траекторию, как написано в учебнике, и выводя руку в другую сторону. — Попробуй теперь ты.

Николь повторила движение, но Драко покачал головой и стал за её спиной, кладя свою руку поверх руки девушки и управляя её палочкой.

— Вот так, — горячее дыхание обдавало ухо Рейнер теплом, и девушка не могла сосредоточиться. — Плавнее. Да, так лучше. Слишком резко повела, давай ещё раз, — слизеринец продолжал стоять за спиной девушки и давать советы.

Одна его рука скользнула на её талию, а второй он направлял руку Николь. Её запах сводил его с ума, и Драко не мог сдержать себя. Вторая рука медленно провела по вытянутой вперёд руке когтевранки, спускаясь по её животу к бедру. В тех местах, куда касалась его горячая кожа, пробегали мурашки. Дыхание Рейнер участилось.

— Перестань, — прошептала девушка, но Драко не послушал. Блондин коснулся губами уха когтевранки, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по её шее. — Драко…

Николь откинула шею назад, давая ему больше места для ласок. Голова мгновенно опустела, а ноги стали ватными. Все её обещания, данные самой себе о том, что девушка больше не позволит Малфою использовать её, забылись.

Правая рука слизеринца скользнула на грудь волшебницы, поглаживая её через блузку, а затем потянулась к пуговицам.

— Драко…

— Ммм? — промычал Малфой, не отрываясь от своего занятия.

— Нет, ничего… — сказала Николь, пойдя на сделку со своей совестью. Ну и пусть она пожалеет об этом завтра, но сегодня ей хорошо.

Блузка полетела на пол. Драко развернул девушку лицом к себе, впиваясь в её губы поцелуем и заводя руку ей за спину. Щёлк! С застёжкой лифчика было покончено и в следующую секунду он тоже оказался на полу. Драко тут же припал губами к оголённой груди, вызывая новый табун мурашек. Пальцы Николь дрожали, когда она потянулась к пуговицам его рубашки, и это тормозило процесс. Мужские руки накрыли девичьи.

— Я сам.

Николь неловко кивнула и наблюдала, как Драко снимает свою рубашку. Белая ткань приземлилась недалеко от блузки девушки. Парень посмотрел на затуманенные желанием зрачки Николь, и ему окончательно сорвало крышу.

Рейнер вздохнула, когда её тело оказалось прижатым к стене, а руки заведёнными над головой. Губы Драко грубо встретились с её. Девушка ответила на поцелуй, но, прежде чем она успела его углубить, Драко отстранился. Он повернул её голову, а его губы начали спускаться к челюсти волшебницы. Хриплый стон покинул Николь, когда Малфой начал целовать и кусать всё, что мог. Когда он отпустил её руки, чтобы держать девушку за бёдра, она тут же запустила пальцы в его волосы, прижимая его голову к себе. Драко стянул с неё юбку вместе с нижним бельём и быстро освободился от своей одежды.

Их сплетённые ладони не давали Малфою покоя. Она — в его объятьях. Он — в её. И им обоим было так хорошо и спокойно, словно не было никакой войны. Словно это не они стали монстрами, убивая невинных, а может и виновных людей. Но ужасные шрамы на сердце и на теле исчезали, когда они сливались в горячем поцелуе.

— Это ничего не значит, — шептал Драко и вдыхал приятный аромат Николь.

Где-то внутри надломленно смеялись его демоны, а в голове эхом повторялось его «не значит».

— И это тоже ничего не значит, — говорил Драко чуть громче, нависая над стонущей Рейнер.

* * *

Ночная тишина прерывалась тихими перешёптываниями когтевранок. Блондинка забралась с ногами на кровать подруги, слушая рассказ Араксии о свидании, которое для неё устроил Джефф. Камилла искренне радовалась за подругу, иногда смеясь над поведением её парня, который всегда стремился казаться круче, чем он есть на самом деле.

Лунный свет проникал в окно, освещая пустую кровать третьей когтевранки, но Араксия и Камилла старались не смотреть в ту сторону. Их смех отдавал горечью, но обе девушки упорно не замечали этого. Звёзды сияли особенно ярко, но их вид больше не приносил былого удовольствия. Своеобразная пижамная вечеринка для двоих длилась почти всю ночь, изредка нарушаемая зевками, но когтевранки игнорировали свою усталость и желание спать.

Они говорили совсем мало, не падая до вопросов «А ты помнишь нас такими?..», и обеим мешало присутствие третьей тени, следящей за ними со своей укоризной: «Ведь это я когда-то предложила погулять втроём». Обе хотели бы избавиться от её присутствия там, куда её больше не приглашали. И обе знали, что за ещё один разговор с ней втроём отдали бы очень многое. Имя Николь не прозвучало за вечер ни разу, оно бы отдаляло и замыкало подруг куда больше, чем любой другой откровенный разговор на больную тему.

* * *

— Рейнер, справа! — Паркинсон оттолкнула напавшего на неё аврора и предупредила когтевранку. Николь вовремя увернулась от летящего в неё зелёного луча и послала в ответ Конфундус. Убивать авроров ей не хотелось, но выбора особо не было, когда они бросали в неё и её друзей убивающие заклинания.

Маска пожирателей скрывала личность, но аврорам было всё равно. Они сражались со сторонниками Волан-де-Морта, а значит те не заслуживали жить.

На поле боя нет надежды. Одно лишь невыразимое отчаяние. Простое преступление, что звалось победой, доставалось ценой боли побеждённых. Но человечество так и не осознало сей истины. И за это стоило винить блистательных героев, что в каждую эпоху ослепляли людей своими подвигами и не признавали кровопролитных злодеяний, что совершали. Человеческая натура ни на шаг не продвинулась с каменного века.

Война