Элиен соскочил с покрытой жиром спины, испытывая едва ли не большее облегчение, чем его спаситель. Он обернулся и увидел две темные громады, несущиеся на них, почти касаясь лапами поверхности воды.

– В лес! – заорал Элиен.

Они успели.

Птицы, клекоча, обрушили свою ярость на деревья, но лес был слишком густым и состоял из стройных молодых дубов вперемешку с елями. Сын Тремгора и его новый спутник быстро растворились во тьме.

* * *

Они бежали не разбирая дороги. Цепкие еловые ветки рвали одежду, хлестали по лицу, под ноги подворачивался валежник. И все равно это было в тысячу раз лучше, чем коротать время в беседах с Урайном или пробиваться сквозь непроглядную толщу воды в воздушном колоколе Герфегеста.

Герфегест. Последний раз сын Тремгора видел его на сагерне. Казалось, с того момента прошла целая вечность, хотя на самом деле никак не более часа. Элиен остановился.

– Чего ждем? – нетерпеливо спросил эверонот.

– Там остался мой друг.

– Если он еще жив, значит, будет жив и в дальнейшем. Если мертв – ты ему уже ничем не поможешь.

– Что значит “будет жив и в дальнейшем”?

– Я сказал свое, и добавить мне нечего, – спокойно ответил эверонот.

Элиену очень захотелось двинуть кулаком в темноту, говорящую загадками, но там, как ни крути, находился его спаситель. Сын Тремгора сдержался.

– Скажи тогда хоть, как тебя зовут. Об этом ты еще не говорил, и здесь есть что добавить.

– Бадалар.

– Без “оль”? – Элиен припомнил известные ему хеофорские имена: Оль Таннаг, Оль Фардаг и прочие.

– Без “оль”. Я вечный изгой, а не правитель.

– Пожалуй, лучше быть изгоем здесь, чем правителем на Хеофоре. Ну а мое имя Элиен, я родом из харренского города Ласара.

– Очень хорошо, – безучастно промямлил Бадалар. – А теперь, Элиен из харренского города Ласара, давай прекратим болтовню и пойдем. Пойдем побыстрее, потому что ты вот-вот превратишься в сосульку, да и я, признаться, замерз, как покойник.

– А куда мы пойдем? – спросил Элиен, которому эта простая мысль раньше не приходила в голову.

* * *

Уже занимался рассвет, когда вконец окоченевшие Элиен и Бадалар вышли к лощине, склон которой сплошь порос мелким густым ельником. Эверонот оставил Элиена со словами “стой, где стоишь” и долго ходил кругами вокруг лощины, сосредоточенно принюхиваясь. Потом он уполз на брюхе в гущу ельника и вернулся, только когда Элиен уже отчаялся его дождаться.

– Следуй за мной, – сказал Бадалар.

Теперь они вместе – эверонот ползком, а Элиен на четвереньках – двинулись вниз по склону лощины. Когда они почти добрались донизу, эверонот на ощупь отыскал под слоем мха сплетенную из ветвей крышку и откинул ее вверх.

Перед ними открылся темный зев подземного лаза. Эверонот пропустил Элиена вперед и, вернув крышку на место, полез вслед за ним.

По лазу тоже можно было перемещаться только на четвереньках. Через некоторое время до слуха Элиена донеслись неразборчивые голоса. В лицо дохнуло долгожданным теплым воздухом и запахом чего-то съестного.

Лаз заложил резкий поворот вправо, его стенки раздались в стороны, и первым, что увидел Элиен, стало ощеренное лицо Герфегеста, разделывающего огромного печеного налима.

Все. Это была последняя капля в чаще переживаний, и ужасных, и радостных, выпавших на долю сына Тремгора за последние сутки.

Он все-таки бежал из Варнага, он избавился от погони, он под самую завязку наглотался студеной воды Киада, он добрался до безопасного места, и его друг снова с ним. Все.

Сын Тремгора, не издав ни единого звука, повалился на застеленный еловыми бревнами пол землянки. И Фратан принял его в свои объятия.

* * *

Уют. В печке степенно потрескивают поленья, озаряя землянку неровным приглушенным светом. Вытяжная труба, сделанная из долбленого бревна, уходит в потолок одиноким морщинистым пальцем.

Наверху, по объяснениям Бадалара, труба выходит в непролазный кустарник, а дым очищается завалами еловых веток. “К тому же, – горделиво замечает Бадалар, – только человек может жечь сырые дрова. Я жгу сухие”.

В креслах, сделанных из толстых обрубков дубового ствола, сидят четверо. Элиен, Герфегест, Бадалар и некийэверонот, отрекомендовавшийся женой Бадалара по имени Фао.

Для взгляда человека Бадалар и Фао почти неразличимы между собой, разве что у Фао несколько меньший рот и чуть более узкие плечи. Элиену многое неясно в семейном укладе эверонотов.

Спрашивать, однако, он стесняется. Сын Тремгора выспался, он сыт, принял двойную порцию чудного напитка Герфегеста, и сейчас его волнуют совсем другие, по-настоящему важные вопросы.

– Итак, по порядку, – деловито начинает Герфегест, слегка прикрыв глаза рукой. Жест сосредоточения. – Наратта после нападения кутах на его дворец сильно изменился.

“Конечно, изменился, – мысленно согласился Элиен. – Например, стал короче на одну руку”.

– Наратта понял, что гервериты исключительно опасны. Он понял, что грютам придется приложить все усилия к борьбе с ними. Но какие усилия нужно прикладывать, чтобы уничтожить Урайна, Наратта не знал и решил найти ответ самым простым способом – направить в Варнаг посольство. И тут, представь себе, Элиен, Урайн опередил Наратгу.

– Урайн пока что всех всегда опережает, – процедил сын Тремгора.

Герфегест кивнул и продолжил:

– В Радагарну пришли герверитские послы с целым возом подарков и сообщили, что им нужен был только ты, а резня, которую устроили кутах, – прискорбное недоразумение. При этих словах щитоносцы, не сговариваясь, окружили послов со вполне однозначными намерениями. Герверитам очень повезло, что Наратта умнее, чем кажется, и, в отличие от многих, чтит Право Народов. В противном случае герверитским послам пришлось бы разделить судьбу Сматы. Если ты еще помнишь этого ублюдка.

Элиен помнил. Так звали кривого грюта, который плясал под дудку Урайна и которого при подозрительных обстоятельствах лишили жизни слепые пауки.

– Наратта приказал щитоносцам вернуться на свои места и попросил послов продолжать. Те продолжали. Октанг Урайн, дескать, приносит глубочайшие извинения и просит ответного посольства из Радагарны, дабы грюты могли сами все увидеть и рассказать своим соотечественникам о прекрасной герверитской жизни. R заключение послы не преминули намекнуть, что обиды, нанесенные грютам тридцать лет назад Севером, не могут оставаться неотмщенными и Урайн готов всеми силами способствовать возрождению славы Сынов Степей. Наратта послушал, поулыбался, накормил их, напоил, со своей стороны одарил каждого по достоинству и выпроводил. Потом Наратта позвал меня и Аганну…

Заметив недоумение Элиена, Герфегест пояснил: