— А почему вас так интересует эта шлюха? — спросил Люсьен.

Джордж облизнул пересохшие от волнения губы и ответил:

— Она убила моего отца.

— В самом деле? — внезапно оживился Люсьен. — Что ж, меня это нисколько не удивляет. Сегодня она чуть не убила меня. Будь на то моя воля, я бы засунул ей в рот кляп, привязал бы к позорному стулу и утопил.

— Она — убийца. И я не успокоюсь, пока не увижу, как ее сожгут, — прошептал Джордж, яростно сверкая глазами.

— Присаживайтесь, дорогой друг. — Люсьен жестом указал на табурет и крикнул мальчишке-официанту: — Подай бутылку бургундского, ленивый ублюдок! — Потом откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на своего собеседника. — Сдается мне, нас объединяет одно желание. Расскажите-ка мне всю эту грязную историю, в которую была замешана моя жена.

Джордж наклонился вперед и доверительно понизил голос. Люсьен выслушал его до конца не перебивая и с совершенно бесстрастным выражением лица, время от времени подливая себе в кружку вина и забывая поухаживать за собеседником. Для Люсьена не составило большого труда распознать под жаждой справедливого возмездия, которой был движим Джордж, алчность и похоть. Виконт по собственному жизненному опыту знал, каким сильным оружием могут быть в умелых руках низменные человеческие страсти, и решил не дать им пропасть втуне. Этого неотесанного простофилю ничего не стоило обвести вокруг пальца и использовать в личных целях. Придя к такому заключению, Люсьен самодовольно ухмыльнулся.

Если бы ему удалось выдать Джулиану властям и увидеть ее дрожащей от ужаса на скамье подсудимых, а затем у позорного столба, его ущемленное самолюбие было бы полностью удовлетворено, тем более что позор этой девчонки ляжет несмываемым пятном и на имя графа Редмайна. От его блестящей репутации останется пшик, он станет всеобщим посмешищем, и двери светских гостиных будут закрываться у него перед носом.

Джордж закончил свою историю и осушил стакан.

— Я хотел вначале рассказать все графу, — сказал он, разочарованно глядя на пустую бутылку. — Сдать ее со всеми потрохами и посмотреть, что он скажет.

— Будьте спокойны, он и без вас знает всю ее подноготную, — ответил Люсьен.

— А почему вы так в этом уверены?

— Потому что он сам говорил мне об этом. — Люсьен щелкнул пальцами и заказал еще бургундского. — Дескать, эта шлюха готова выполнить любое его приказание. Я сразу понял, что за ней водятся какие-то грешки. Иначе с какой стати ей быть такой покорной. — Голос Люсьена то и дело срывался на пьяный визг, взгляд оставался жестоким.

— Когда я обличу ее в убийстве, — принялся рассуждать Джордж, — то ей придется отвечать перед лицом закона, даже если она станет отрицать, что она и Джулиана Ридж — одно лицо. В крайнем случае ее могут опознать сэр Брайан Форсет и его супруга — бывшие опекуны Джулианы. Моих показаний и их свидетельства будет достаточно, чтобы убедить членов магистрата в ее виновности.

— Тарквин готов на любые ухищрения, лишь бы обелить ее. Чтобы одержать над ним верх, надо быть скользким, как угорь, и уметь бить в цель без промаха.

— Но ведь даже столь влиятельный граф не сможет опровергнуть свидетельства ее опекунов. Она жила с ними с четырехлетнего возраста. Если мы с ними в один голос скажем, что она — Джулиана Ридж, убившая моего отца, ей не отвертеться от костра.

— Наверное, вы правы. Но все же будет лучше устранить Тарквина от вмешательства в это дело. — Люсьен задумчиво заглянул в свой стакан. — Не легче ли будет обвинить ее, если эта шлюха окажется у нас в руках?

— Вы предлагаете похитить ее? — воскликнул Джордж, и его глаза возбужденно сверкнули. — Я и сам склонялся к этому решению. Так мне будет проще добиться ее признания.

Взгляд Джорджа бесцельно блуждал по комнате. Он понимал, что только когда Джулиана будет в его полной власти, он обретет спокойствие и сможет требовать возвращения несправедливо отнятого отцовского наследства. Джулиана в качестве жены его больше не интересовала. Однако удовлетворить свою похоть он был не прочь.

Губы Люсьена исказила коварная ухмылка. По выражению лица Джорджа он легко прочитывал, что у него на уме. Деревенский увалень ждет не дождется минуты, когда овладеет этой роскошной потаскухой.

— Я думаю, сначала нужно пойти законным путем, — торжественно заявил Люсьен, с удовольствием наблюдая, как лицо Джорджа вытянулось от разочарования. — Подайте на нее в суд и заручитесь поддержкой ее опекунов. А если это не сработает, тогда… — Он пожал плечами. — Тогда посмотрим.

Джордж размазал по столу темно-красное пятно. В его затуманенном мозгу промелькнула мысль, что, если Джулиана окажется в тюрьме, он подкупит стражу и заполучит ее в любое время. Так что вне зависимости от того, по какому плану они станут действовать, его вожделение будет удовлетворено. Джордж взглянул в глаза Люсьену и, кивнув, сказал:

— Я возвращаюсь в Хэмпшир завтра утром. Выложу все как есть Форсетам. Где я смогу найти вас, милорд?

Люсьен нахмурился, вспомнив, что отныне снова обречен жить в собственном доме, осаждаемом кредиторами и наполовину разграбленном им самим и слугами.

— Мой дом находится на Маунт-стрит, но легче всего найти меня именно здесь. Оставьте для меня весточку у Гидеона. — Люсьен показал на человека за буфетной стойкой. Потом взял со стола кружку и отвернулся от Джорджа, который расценил этот жест как разрешение откланяться.

Джордж поднялся и, переминаясь с ноги на ногу, размышлял, надо ли сказать что-нибудь виконту на прощание. Ему показалось невежливым уйти просто так, но Люсьен держался, как будто уже забыл о его существовании.

— Желаю вам доброй ночи, сэр, — сказал наконец Джордж и удостоился высокомерного кивка. Он постарался было вернуться на свое прежнее место у окна, но волнение, которое охватило его при мысли, что он не одинок в стремлении расправиться с Джулианой, лишило его покоя. Нечего было и думать просидеть остаток вечера и ночь в этой таверне. Джордж вышел на улицу. И тут же оказался рядом с неопределенного возраста женщиной. Она призывно взглянула на него, улыбнулась и, проведя рукой по своей пышной груди и по крутому бедру, полувопросительно сказала:

— Полгинеи, достопочтенный сэр.

— Пять шиллингов, — ответил Джордж.

Она пожала плечами, взяла его под руку и повела к рыночным прилавкам, пустующим с вечера и до рассвета. За каких-то пять шиллингов не стоило тащить клиента к себе домой на Кинг-стрит, где нужно было платить за свечи и, по чести говоря, не мешало бы сменить постельное белье.

«У Бэдфорда» в среду в полдень».

Эта короткая записка облетела множество борделей в Ковент-Гардене и стала предметом обсуждения в гостиных, где за утренним кофе и чаем собирались проститутки, чтобы перемыть косточки своим клиентам и обсудить последние новости моды. Это известие приносили девушки из заведения миссис Деннисон. Его передавали заговорщицким шепотом, слова «солидарность» и «сплоченность» произносили запинаясь, как незнакомые и плохо понятные. Однако недавнее несчастье, произошедшее с Люси, лучше всяких слов убеждало девушек в необходимости собраться и сообща придумать, как защититься от произвола хозяев.