Наконец, она отстранилась, прижала ладонь к алым губам, будто не верила в происходящее:

— Нельзя. Нас могут увидеть.

Мне все равно, пусть хоть в подзорную трубу наблюдают, но Яна права. Это не наш день, и мы не должны своими проблемами омрачать счастье родителей. Они заслужили его, как никто другие.

— Потанцуешь со мной, — протянул ей руку.

— Я не очень ловка, — он кивнула на перевязь.

— Я буду осторожен.

Яна подступила ближе ко мне. Проигнорировала протянутую руку, и вместо этого обняла меня за шею, доверчиво уткнувшись носом в грудь. Аккуратно, боясь причинить боль, я положил руки ей на талию.

Мы просто танцевали. Медленно, неспешно, слушая какую-то свою музыку, звучавшую только для нас двоих.