как она отвела взгляд, понял, что подозрения его подтвердились и не только Иван питает чувства к Кате, но и она отвечает ему взаимностью. Внутри всё скрутило от необъяснимой ревности. И ведь понимал умом, что рано или поздно это случится. Катюша-то очаровательна внешне, и душой светлой Бог её не обделил, но приходилось признать, что отсутствию подружек он был рад, да и насчёт кавалеров задумывался лишь теоретически: вроде бы далеко всё это, а пока Катя — его, только его, и делить её ни с кем не хотелось. А тут Ваня…

У двери ординаторской притормозил, услышав голоса.

— Ну что я такого сказала! — возмущалась Алиса. — Вертихвостка она! Твои ухаживания принимает, а сама с Даниловым обнимается. Я сама видела! А ты, лох, веришь в её наивность. Конечно, доктор Данилов во всех аспектах опытней!

— Алиса, замолчи, — это уже был голос Ивана. — Ты ничего не знаешь и не понимаешь! Если бы ты была мужиком, я б тебе в морду дал, но ты… — он запнулся, подбирая слово, — …не мужик. И это тебя спасло. Не смей оскорблять Катю, даже думать плохо о ней не смей!

— А то что? — В голосе Алисы слышались вызов и обида одновременно.

— А то будешь иметь дело со мной. — Данилов вошёл в ординаторскую. — Я не дам в обиду своих детей.

— Детей? — Алиса сползла на диван. — Катя что?..

— Данилова Екатерина Александровна — моя дочь. Ещё есть вопросы? Кстати, это не секрет, как и то, что ей ещё нет восемнадцати. — Саша очень выразительно посмотрел в сторону Ивана.

— Хм… — Мыслительный процесс Алисы можно было наблюдать невооружённым глазом. — Так во сколько вы её родили-то?

— А вот это тебя уже не касается, как и вся моя личная жизнь. Ты бы работой занялась, вместо того чтобы сплетни распускать и к людям вязаться. За то время, что ты у нас практику проходишь, особого рвения к профессии я не заметил. Вроде в аспирантуру собралась, а самостоятельно вести больных не способна. Ваня тебя всего на год старше, а уже оперирует, интересуется, старается, из него толк будет, чего не скажешь о тебе.

— В сельской больнице я работать не собираюсь, — высокомерно заявила Алиса, — а как закончу аспирантуру, по-любому буду стоять на более высокой ступеньке, чем вы.

— Не беги впереди паровоза, — усмехнулся Данилов. — Выше себя всё равно не прыгнешь.

В тот момент он и не предполагал, насколько близок к истине.

***

Прошёл всего лишь день, один-единственный день в стенах хирургического отделения. Данилов дежурил, но ночь выдалась сложной, так что поговорить с Катей он не успел. Да и о чём говорить? Отменить Ивана, который, глядя ему в глаза, заявил, что его отношение к Кате — не прихоть? Запретить дочери любить? Или рассказать о контрацепции? Так Ваньке далеко не восемнадцать. И планировать отношения они будут сами, без его отцовского участия. Он же примет любое решение дочери.

Тяжёлая ночь отвлекла от ненужных мыслей и скоропалительных поступков.

К утру он устал так, что еле держался на ногах. А впереди рабочий день. Пусть не полный, часа в два ему можно уйти, если с его больными будет всё в порядке и никаких опасений они не вызовут.

Но всё опять пошло не так. Во-первых, непонятно зачем к ним в ординаторскую явился главврач вместе с замом по хирургии, а ещё заведующий кардиологией. Они все уселись в ординаторской, каждый взял себе по кружке крепкого горячего кофе, и завели очень «важный» разговор об эротичности женщин-хирургов. Тема оказалась сверх насущной, и каждый из присутствующих норовил вклиниться в речь оппонента со своим единственно правильным мужским и одновременно профессиональным мнением.

Сколько бы длился этот интеллектуальный разговор, сказать сложно. Градус беседы набирал обороты, страсти кипели.

И тут из перевязочной раздался крик Сергея:

— Алиса! Мать твою!..

Все присутствующие подскочили как ужаленные. И толпой — вместе с появившимися из сестринской старшей и постовыми — вломились в перевязочную.

То, что предстало взору бывалых служителей медицины, не входило ни в одни рамки.

На столе под наркозом спал пациент. У его головы в окровавленном халате, с распоротой от локтевой ямки до кисти рукой, истекая кровью, стоял анестезиолог Дима. Перевязочная сестра и анестезистка, вытаращив глаза, не могли закрыть рты от шока. Сергей пытался наложить жгут и остановить кровотечение. И венцом всему являлась застывшая в ступоре Алиса, сжимающая в руке скальпель, с которого капала кровь.

Ванька достал из кармана халата телефон и сделал серию снимков на память.

— Да… Это не эротика… — задумчиво произнёс главный.

— Это жёсткое порно с элементами БДСМ! — парировал Данилов. — Причём, не знаю, как остальные, а я определённо чувствую себя сабом.

— Размывайтесь, Алисочка, и идите-ка собирайтесь… Вы не доктор, вы оружие массового поражения! — констатировал зам по хирургии.

— Да-а-а, поразили вы нас, Алиса… — это уже кардиолог вставил веское слово.

Позже, после того как Диме наложили швы и повязку и прооперировали больного с гнойным подмышечным лимфаденитом, сидя в ординаторской, Сергей осветил события в перевязочной, одновременно каясь в собственной глупости, потому что решил доверить Алисе провести самостоятельную операцию.

— Ребята, поначалу всё шло стандартно. Дима вводит больного в наркоз, и тут эта коза, не дожидаясь команды со стороны анестезиолога, хватает скальпель и решает вскрыть абсцесс в подмышечной впадине. Дима в этот момент протягивает руку со стетоскопом к груди пациента, и… Алиса втыкает — слава богу, ещё стерильный — скальпель Диме в руку!

Главный молча достал смартфон, нажал вызов и, обрисовав ситуацию, ледяным голосом произнёс:

— Егор Филиппович, я сейчас вам вашу родственницу вместе с характеристикой о прохождении практики и вещами прямо в Облздрав доставлю.

Включил громкую связь, чтобы все слышали ответ.

— Ну что вы, Константин Сергеевич! Я сейчас за Алисой сам приеду.

Саше даже не пришлось писать ту самую характеристику — всё сделал главный.

Да и с Егором Филипповичем встретиться ему в тот день было не суждено. Поступил экстренный пациент, и Саша с Иваном ушли на операцию. А потом он отправился домой, улыбнулся забежавшей на минутку между вызовами Асе, поцеловал Мишку, потрепал по голове Гошу, напомнив ему, что если тот не сходит в парикмахерскую, то Саша подстрижёт его сам, а парикмахер он сомнительный: вот наложить красивый шов после операции