таких далеко не уйти. В случае отсутствия здесь другой пары это может стать проблемой в нашем путешествии.

Обувшись, я попыталась встать, но женщина шикнула на меня и подставила локоть в качестве опоры. Это оказалось весьма предусмотрительно. Опираясь на неё, я поковыляла к двери. Мы оказались там как раз в тот момент, когда кто-то снова постучал.

— Да идём мы, открывай, — буркнула женщина.

Дверь распахнулась сразу, чуть не задев меня. Виновато потупив взгляд, на пороге застыл гвардеец, Генри, единственный, чьё имя я запомнила, и последний, кто уцелел. Предложив свой локоть в качестве опоры, парень куда быстрее помог пройти в центр соседней комнаты. Там стоял длинный стол с двумя лавками по обе стороны. Не без посторонней помощи я устроилась на самом краю одной из них.

Осмотревшись, я отметила, что оказалась в просторном помещении, с множеством окон. Слева располагался узкий стол и висели полки с посудой. В угол забился очаг с печкой, где как раз закипал чайник. Рядом с дверью из которой мы вышли, были ещё две на одинаковом расстоянии друг от друга, а напротив них выход на главное крыльцо с террасой.

Сейчас вход в дом был нараспашку. Оттуда врывались холодные потоки морозного воздуха и редкие снежинки. Топот ног по хрустящему снегу, детский смех, кудахтанье куриц и ржание лошадей сливались в единую какофонию звуков. Почему-то я в первую очередь подумала о том, как тяжело Праю с его обострённым слухом находиться среди всего этого. Самого мужчины нигде не было.

Трей проследил за тем, как гвардеец поспешно убрал от меня руки и направился к двери в соседнюю комнату, скрывшись за ней. Наблюдая за ним, я заметила, что парень морщился каждый раз, когда слегка нагибался. Должно быть, его ранили при том нападении.

Женщина поспешила стянуть белые салфетки с тарелок в центре стола. Под ними скрывались нарезанные яблоки, хлеб, сыр и какие-то лепёшки. При виде еды желудок заурчал, сообщая, что уже не помнит, когда ел в последний раз. Не дождавшись чая, я схватила ближайшую к себе лепёшку и откусила кусочек. Тесто отдавало орехами и таяло во рту. Сразу вспомнился вкусный пирог из особняка Лиама.

— Жуй нормально, никто не отнимет. Вон, хлеб бери, сейчас ещё остатки ужина принесу… — запричитала женщина при виде моего аппетита и пошла к выходу.

— Дверь закройте, а то сквозняк устроили… — недовольно заворчала Яра.

Обернувшись, я уставилась на девушку. Ищейка лежала на расстеленном вдоль стены походном матрасе и куталась в одеяло. Она либо только проснулась, либо, наоборот, пыталась заснуть. Кроме её спального места, здесь было таких ещё два.

— Сколько дней… — начала я один из вопросов и сразу вспомнила о другом, более важном.

— Почти ровно двое суток, но могло быть и больше, — опередил меня Трей.

Сняв закипевший чайник, он переставил его на стол и принялся разливать воду сразу в несколько чашек. Мне прежде не доводилось видеть его за столь обыденным занятием, и этот новый образ не совпадал с ранее сложившимся.

— Где папа?

Первая лепёшка оказалась съедена, и я схватилась за вторую. Яра громко зевнула у меня за спиной, потянулась и, судя по шуршанию одеяла, села на матрасе.

— О нём я тоже хотел с вами поговорить, но это непервостепенный вопрос, — напряжённо сказал Трей. Мужчина пододвинул ко мне чашку, а сам устроился напротив, обняв руками свою.

— Я вас внимательно слушаю.

Чай оказался слишком горьким, и я поморщилась от его вкуса. Яра поднялась с матраса, перекинула ногу через скамейку и присела справа от меня.

— В первую очередь я ещё раз прошу вас не прикасаться к моим людям без должной необходимости. Вы не умеете управляться со способностью воплощения божества, и любая проскочившая в вашей голове мысль может стать для нас навязчивой идеей, и мы никогда этого не поймём, пока не будет слишком поздно, — неожиданно заявил Трей.

Медленно моргнув, я пыталась сообразить, о чём он, но так и не поняла.

— Я этого и не делаю… — начала защищаться я, но осеклась, вспомнив, как уткнулась лбом в шею Прая по дороге из леса. — Не специально.

— Я это понимаю. Потому хочу вас попросить снова использовать свою силу, но уже для того, чтобы отменить все ранее отданные наставления и приказы, если они и были.

— Я не знаю как, — честно отозвалась я.

Ситуация, да и диалог о ней, казалась мне странной, но ищейке с его знаниями виднее, нежели мне. Что ещё я натворила, о чём не догадывалась? Может, они думают, что Лиам продал меня из-за какого-то моего влияния на себя?

— Прикоснитесь ко мне и так и скажите, что отменяете все ранее сказанные слова. Это просто, — Трей неожиданно протянул руку. Покосившись на Яру, я неуверенно проделала то, что велел мужчина, но ничего не изменилось. Выражение лица главного ищейки осталось прежним, как и напряжённость в плечах. Как только я замолчала, он сразу забрал у меня ладонь. — То же самое я прошу вас сделать с Праем. Нам с Ярой не нравится его поведение в последние дни, а учитывая ваш близкий контакт, всё могло произойти случайно и не по вашей вине.

Я молча кивнула, пытаясь осознать услышанное. Я могла отдать Праю какой-то приказ, о котором сама не подозревала? Когда? Пока он нёс меня из леса или ещё во время поездки на одной лошади? Могло ли так быть, что я попросила его больше не вредничать? Голова снова начинала идти кругом от всего, что касалось моей новой сущности, но я постаралась взять себя в руки и сделала глоток горького чая.

— Хорошо, надеюсь, что вопрос решён. Нам всем нужен здравый рассудок в этом путешествии, иначе что-то может пойти не так. Я должен доверять Праю. И знать, что он не совершит безрассудных поступков, — облегчённо проговорил Трей.

Казалось, что он ожидал другой реакции.

— Мой отец, — напомнила я.

— Он был ранен и сейчас размещён в комнате рядом с вами. За ним ухаживает Генри. Но, боюсь, он не сможет продолжить с нами путь, а ждать его полного выздоровления мы не имеем права… — сообщил Трей.

В этот момент я взяла третью лепёшку и откусила кусочек, наслаждаясь восхитительным вкусом. От услышанных слов аппетит моментально пропал.

— Мы не можем его оставить, — возразила я. — Меня же вам как-то удалось поставить на ноги, напоите отца этой же дрянью, что бы это ни было.

Хлопнула входная дверь. Вернувшаяся женщина поспешила к очагу и поставила на огонь котелок, что принесла с собой.

— Эта… дрянь, не