- Если сейчас не пойдёшь, то ближайшую неделю не увидишься со своим усатым другом! – категорично заявляю, подталкивая его к телохранителям. – Увидите его.

- Что это? – лицо Эсме изменилось, она смотрела на меня испуганно и немного с ненавистью. Глаза уже все правильно распознали, только вот мозг еще не обработал информацию. – Почему на… - она провожает взглядом удаляющуюся фигуру Мустафы, и в ее голове складывается постепенно картинка. Мустафа никогда не был похож на отца. – Зелёные глаза отличительная черта Аль-Мактумов. Как раньше никто не догадался? Хотя, кто бы мог подумать…

- Зейд женился на мне, когда я уже была беременная Мустафой от Ахмеда. - думала, что слова дадутся мне сложнее, но сказав правду мне стало легче. – Он знал, что я наложница Эмира. Насколько я знаю, изначально его план заключался в том, чтобы убить меня и не дать родиться сыну.

- Ложь. Зейд бы никогда на такое не пошёл. – она отшатывается и категорично качает головой, не желая верить в сказанное. – Ты подставила его! Погубила! Шлюха! Думаешь, ты будешь счастлива? Тебя никогда не примут! Что с ним?

Я и сама задавалась этим вопросом, боясь спросить у Ахмеда и получить подтверждение опасений.

+++

Ахмед.

Его глаза медленно заволакивала прозрачная дымка, делая безжизненными и полными ненавистью. Халифа зашатало, но он удержался на ногах. Мужчина принял удар с достоинством.

- Мне очень жаль. Твой сын переступил черту, забрал мою женщину. Я дал ему шанс, но он им не воспользовался. – я искренне старался говорить мягко, будто сожалею, но ни секунды мне не было его жаль. Зейд перешёл все границы.

За свою жизнь я никогда никого не убивал до этого, мухи и комары исключение. Зейд был первый. Я не мог никому перепоручить это сделать. Вынеся приговор, нужно найти в себе смелость его исполнить. Смерть Зейда меня подкосила.

- Зачем? Отдал бы его мне, я бы сделал так, что ты больше никогда его не увидел. Это мой сын! Вы росли вместе! – мужчина переходит на крик. – И ты забрал его у меня! И чего ты хочешь после этого? Моей поддержки и помощи? И из-за чего? Из-за русской бляди, которая не знает чего хочет! Она покрутила перед Вами хвостами, и Вы забыли уже обо всем.

- Как ты смеешь оскорблять мою жену, мать моего наследника? – черствею, сжимаю челюсти. Никто и никогда, ни при каких условиях не имеет право оскорблять мою семью. – По нашим законам вся твоя семья может оказаться погребена заживо за содеянное твоим сыном. Я проявил милосердие, и так ты мне платишь?

- Так давай. – с вызовом говорит он мне, сверкая глазами. – Посмотрим только, кого из нас первым линчуют.

- Раф. – рявкаю я, отворачиваясь от Халифа. Мне не хочется этого делать, но спустить ему это с рук - показать свою слабость. – Уведи его куда-нибудь, вернусь к этому разговору позже.

- Знаешь, Ахмед… смешно, но твой род погубил твой член, пытающийся размножиться.

Виктория.

Ахмед выглядел усталым. Он сидел на кровати, широко расставив ноги, и задумчиво курил, размышляя над чем-то. Его руки подрагивали от внутреннего напряжения.

При виде меня Аль-Мактум тяжело вздохнул и указал на кровать, чтобы я села рядом с ним.

- Прости меня. – выпалила я, удивляя его. Мужчина подозрительно сузил глаза, решив, что ослышался. – Сейчас не самые хорошие времена для семейных разборок. Я вела себя глупо как ребенок.

- Претендуешь на идеальную женщину? – его вопрос меня удивляет и обижает одновременно. Я искренне хотела сгладить утреннюю ссору. Ахмед усмехается и выдыхает белое колечко. – Тебе не за что просить прощения, утром был не прав я.

- Ничего себе. Ахмед Аль-Мактум просит прощения? – наступает моя очередь удивляться. Сажусь осторожно рядом с ним, боясь спугнуть такое редкое у него расположение.

- Разве я просил прощения, милая? Я лишь сказал, что не прав. – мужчина насмешливо вскинул брови, мигом усаживая меня к себе на руки, размещаю крупные ладони на спину, вызывая у меня рой мурашек. Вздрагиваю от сладкой близости. – Сейчас не лучшие времена.

- Сегодня я видела Эсме, она сказала, что приехала с Халифом за нами… - делаю паузу, мне неприятно вспоминать этот разговор. Девушка заметно меня подкосила. – И…

- Знаю. Халиф приходил ко мне. – По играющим недовольно желвакам на лице Ахмеда понимаю, что его встреча была не менее приятной, чем моя. – Пришлось отправить его подумать над своими словами.

Нервно облизываю губы и цепляюсь за ворот рубашки. По спине скатывается несколько капелек жаркого пота. Понимаю все без слов по грусти в зелёных глазах. Руки Ахмеда не дают мне пошевелиться.

Не знаю, что сказать ему, просто целуя, пытаясь успокоить и поддержать. Это все, что я могу сделать для него.

- Сегодня я понял, что становлюсь копией своего отца. Таким, каким никогда не хотел стать. – Ахмед провёл рукой по моей щеке, собирая слезы. – Черствым и замкнутым. Только отец стал таким после смерти матери, а я от желания защитить Вас любой ценой. Вы с Мустафой свет в моей темной жизни. Я не могу позволить, чтобы с Вами что-то случилось.

Ахмед прижимает меня к себе, причиняя невольно боль, стискивая через чур сильно.

- Я стараюсь измениться, Виктория. Ради тебя. Ради сына. Стараюсь. – он шептал как безумный зарываясь в моих волос. – Нужно время.

Влажные волосы прилипли ко лбу. Я прокусила нижнюю губу, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик. Ногтями разодрала шёлковые простыни, пытаясь удержаться на кровати под мощным напором обезумевшего Аль-Мактума. В каждом его прикосновении было столько животного голода. Казалось, мы не виделись целую вечность и навёрстывали упущенное.

Мужчина, как оголодавший зверь, напал меня, терзая тело, искусывая нежную кожу и рыча мне на ухо. Ахмед покрывал жесткими поцелуями плоть, а после зализывал раны горячим языком. Рвал на куски. Лечил. Латал. Убивал и возрождал.

Его руки тащили меня в бурлящий ад, заставляя сердце клокотать от нарастающих чувств. Губили. Я сгорала от дьявольского возбуждения. Он касался меня, ласкал, целовал… а мне было мало. Хотелось еще. Было страшно, что он остановится.

Парадокс был в том, что эти же руки могли меня вытащить из адского котлована и отправить на небеса в рай.

Я притягивала его к себе сильнее, боясь потерять.

- Я люблю тебя. – зашептала ему на ухо, потираясь щекой о колючую бороду. – Люблю такого какой есть.

Ахмед нависает надо мной, заглядывая в душу, сверкая зелёными глазами. Морщины на лице расслабляются. Он напоминает мне довольного кота.

- Мне никто кроме мамы не говорил, что любит меня. – протягивает он, довольно мурлыча, напоминая мне шаловливого ребенка. Я вижу искрящую чувственность в уже любимых глазах. – Скажи еще раз!

Смеюсь в голос, обвивая его торс крепко ногами. Иногда, он так похож на ребенка!