– Август, мне одно интересно: ты о людях подумал? О тех, которые работали в компаниях Энстона?

– Конечно. На улице оказались только родственники и клевреты Энстона. Из прочих работу не потерял никто. Кое-что пришлось реформировать, кое-что оставили как есть. Но все структуры уже нашли своих новых владельцев. И, Делла, куда более внимательных, рачительных и заботливых владельцев. Транспортники, например, от перемены руководства выиграли – у них заработок вырос на десять процентов за четыре месяца. Две системы в третьем радиусе дополнили существующую коалицию и сейчас бурно развиваются. Энстон коллекционировал системы, как и Скотт, но, в отличие от Скотта, не вкладывался в их развитие. Его основные интересы были связаны с четвертым округом. Новые владельцы приобретали его имущество не для престижа, а для выгоды. Что немедленно сказалось на положении арендаторов, наемного персонала и рабочих, и сказалось в лучшую сторону. Но это еще цветочки. Ягодки пойдут, когда я вплотную займусь Калипсо. Система, даром что титульная, в отвратительном состоянии. Три миллиона населения. Всего! Депрессивная система, люди оттуда уезжали куда угодно, хоть в четвертый радиус. Но скоро она проснется. По моим расчетам, через десять лет Калипсо вполне может встать в один ряд с Большим Йорком, Аргусом или Джорджией.

Мой коньяк стоял на другом конце стола, поэтому я сцапала бокал Августа:

– В этом что-то есть.

– В бокале? Или в коньяке? Несомненно, там и там что-то есть. В бокале коньяк, а в коньяке примерно сорок процентов спирта.

Я засмеялась:

– Твое здоровье, новоиспеченный граф Калипсо.

Стоило бы ожидать, что в ответ на тост Август хлебнет из бутылки. Но нет, он взял мой бокал и аккуратно пригубил. А потом подался ко мне всем корпусом, и я внезапно увидела его глаза совсем близко от своего лица.

– Это все, о чем ты хотела поговорить?

Я застыла.

– Когда я вернусь, разговор будет у меня.

Глаза у него были холодные, веселые и чуть прищуренные.

– Мне уже страшно, – сообщила я.

– А ты не бойся. – Он помолчал. – Все изменилось, Делла. Я теперь на многое имею право.

– И на что конкретно ты замахнулся?

– Не на то, о чем хочу поговорить. Но это – потом. Когда я вернусь.

Именно в этот, несомненно драматический и, я бы сказала, даже душераздирающий момент раздался короткий стук в полуприкрытую дверь. Крис, разумеется, кто же еще? Только на Арканзасе стучат в дверь, даже если она распахнута настежь.

Конечно, я не ошиблась.

* * *

– Я не помешал? – спросил Крис, входя.

Я не сказала «нет». Я подумала, что он мог бы опоздать суток этак на трое, – получилось бы в самый раз. Пришел бы вовремя. Крис верно истолковал наше молчание, мою непринужденную позу с пристальным взглядом в стену – и хохотнул:

– Ну извините. В конце концов, я уже не мог придумать, чем заняться в гостиной, не по мне все эти великосветские беседы, да и на фоне Скотта я в любом случае дилетант… Опять же, я опередил остальных, дай бог, на пару минут. Так что вам все равно помешали бы.

Крис плюхнулся на диван, раскинул руки по спинке. Василиса на миг отвлеклась, сбегала к нему, приветливо ткнула мордой и торопливо вернулась к Августу. Ее маневр повторили мои собачки. Август сообразил, что сейчас они будут проверять всех гостей, и в два окрика загнал всю стаю под свой стол. Потоптавшись и повозившись там, собаки наконец улеглись.

Лур вкатил в кабинет сервировочный столик, приготовил все, что господам потребуется, и бесшумно удалился. В коридоре послышались голоса, и в кабинет вошли Фатима, Рудольф Хайнц и Джимми Рассел. Рассел выглядел непривычно спокойным и с Хайнцем, насколько я уловила из отрывочных реплик, разговаривал вовсе не о религии. Не удержавшись, я отправила Фатиме сообщение: «Они что, подружились?!» На круглом лице Фатимы появилась чуть горделивая улыбка – почти материнская. «Руди умеет ладить даже с самыми сложными людьми», – ответила она. Вслед за ними явилась и следующая троица – Арнольд Мирра, Энрике Вальдес и Кид Тернер. Последний аккуратно прикрыл дверь кабинета и тщательно запер ее.

– Чудесный получился вечер, сеньор Маккинби, – изрек Вальдес.

– М-м? – Август чуть приподнял брови. – Уже жалею, что не присутствовал.

Энрике растерялся. Похоже, его – как, впрочем, и всех потенциальных партнеров, – предупредили, что у Августа нет чувства юмора. Ха-ха, могла бы сказать я, если верить всему, услышанному моими ушами, сведения устарели.

Гости рассаживались, Кид Тернер послал мне один-единственный недоумевающий взгляд. Я отправила ему копию ответа Ашена на мое прошение об отставке. Он получил, прочел, кивнул.

Август произнес коротенькую вступительную речь. Все сказанное им хорошо известно присутствующим, но речь была необходима: Август в ней структурировал проблему. На Земле созрел антигосударственный заговор, который может привести к серьезному политическому и экономическому кризису на всей территории галактики, но самое главное – он чреват гражданской войной. Выявить и обезвредить всех главарей этого заговора на данный момент представляется невозможным, поэтому единственный выход – создать свою коалицию. Кроме того, Август заново представил гостей друг другу – уже с указанием лепты, которую каждый готов внести в общее дело.

– Представителей Великой китайской империи сейчас нет, – добавил он, – но там находится мой близкий родственник, генерал Лайон Маккинби. От него мне известно, что официальный Пекин придерживается нейтралитета. На практике это означает, что наши дальние территории не подвергнутся нападению с шанхайской стороны. Император Шанхая убежден, что мы вполне способны решить проблему, и поэтому не допускает даже мысли, что заговор может закончиться переворотом и сменой правительства.

– Юй Юшенг пока что показывает себя одним из самых вменяемых правителей Шанхая за всю историю, – обронил Арнольд Мирра. – Но я не советовал бы особенно полагаться на официальные заявления Пекина.

– По неофициальным каналам нам предложили разумную помощь, – сказал Август. – Без ограничений по категории этой самой помощи.

– Вот как? – недоверчиво удивился Арнольд Мирра. – Даже интересно, чем вы сумели так впечатлить молодого императора.

– Императрица – моя кузина, – сказал Джимми Рассел.

– Да, я знаю, – кивнул Мирра. – Но этого недостаточно.

– Все отношения с китайцами строятся прежде всего на основе существующих договоренностей, – терпеливо пояснил Август. – Уже существующих, уже зафиксированных и уже подписанных.

– Личных, надо полагать? Потому что официальные дипломатические отношения у вас только-только формируются.

– Безусловно. Лично мне есть что предложить Шанхаю, а Шанхаю есть что предложить мне, – ответил Август. – Это самая надежная основа. Китайцы в жизни не шли на войну там, где могли купить.