Подают блюда. Видимо, для нас специально приготовлены русские блюда: суп из вермишели, мясо с картошкой, компот. Разговор в основном ведут Ким Ир Сен и Лященко – старый знакомый и друг Ким Ир Сена. Он приглашает Ким Ир Сена приехать в нашу страну, но тот отказывается:

– Пока у вас у власти люди, предавшие социализм, я не приеду.

В конце обеда он вдруг говорит:

– Я вижу, что вы устали, поэтому недели две отдохните у нас!

Эти недели мы проводим на восточном побережье Кореи, где осматриваем Алмазные горы, чьи острые пики возносятся высоко вверх. Нас приглашают принять радоновые ванны, и пузырьки газа покрывают все тело. После ванны мы ощущаем такой приток бодрости, что долго не можем заснуть. Эффект от этих ванн поразительный!

Все хорошее кончается особенно быстро. Вот и пролетели две недели в гостеприимной Корее – Стране утренней свежести. Снова аэропорт... Ветераны войны за ее свободу, мы искренне желаем ей счастья!

В ходе Второй мировой войны американские «летающие тигры» (как они себя называли) вместе со «сталинскими соколами» громили общего врага и на западе, и на востоке. Но в годы «холодной войны» «соколы» и «тигры», выполняя приказы правительств своих стран, сражались друг с другом в небе Северной Кореи...

В первый год войны и советские, и американские летчики соревновались в благородстве. Бой вели только летчики, хотевшие драться. Уход американских самолетов на свой аэродром, а советских – за реку Ялуцзян означал прекращение боя, и противная сторона их не преследовала. Но в последний год войны это джентльменство стало нарушаться, и американские «Сейбры» стали атаковать взлетающие и садящиеся «МиГи» на китайской территории и часто сбивали их. А последняя воздушная победа американцев в войне в Корее и вовсе позорна. В день окончания войны, 27 июля 1953 года, в 12 час. 30 мин. капитан ВВС США Ральф Парр, пилотировавший «Сейбр» над китайской территорией (около 300 км от границы КНР и КНДР!), сбил безоружный советский самолет Ил-12 (пассажирский вариант военно-транспортного самолета), выполнявший рейс Порт-Артур – Владивосток. На его борту находился 21 человек – члены экипажа и офицеры военно-медицинской службы[33].

Явно неблагородно вели себя американские летчики по отношению к висящим на парашюте сбитым советским летчикам. Кроме меня, такому расстрелу со стороны двух «Сейбров» подвергся старший лейтенант А.П. Вердыш из нашего полка (к счастью, он остался жив), а Героя Советского Союза полковника И.М. Горбунова в июне 1953 года расстреляли четыре «Сейбра», и он приземлился уже мертвым. Не знаю, точно ли это, но мне говорили, что американским летчикам платили за сделанный из ФКП снимок висящего на парашюте летчика.

Тем не менее во многих случаях взаимное уважение существовало и осталось. Можно сказать, что воевали лишь машины-самолеты различных государств, а управляли ими летчики, выполнявшие волю пославших их руководителей своих стран. Поэтому, когда бои безрезультатной войны окончились, ее участники стали стремиться увидеться друг с другом, посмотреть, с кем же они сражались, и просто поговорить, обменяться мнениями.

И вот ради этого американские летчики, ветераны корейской и вьетнамской войн, решили пересечь половину земного шара и увидеть загадочную бывшую великую страну, за полвека поднявшуюся от сохи до космического корабля, ранее покупавшую «фарманы», а теперь производившую потрясающие «МиГи» и «Сухие», да и просто поговорить по душам с такими же летчиками, как и они.

Звонок телефона оторвал меня от дел. Звонил офицер из Российского комитета ветеранов войны: «Приехала делегация американских летчиков-асов, участников войны в Корее. Завтра в Академии Жуковского будет встреча с нашими летчиками-ветеранами. Они особенно хотят встретиться с теми, кто воевал в Корее. Приглашаем вас принять участие». Дальше, узнав, что я согласен участвовать во встрече, он сообщил время и другие подробности.

На другой день, за десяток минут до указанного времени, мы с женой уже поднимались по ступенькам Петровского дворца, в котором размещалось командование авиационной Академии им. Н.Е. Жуковского. Меня, как и остальных прибывших летчиков, встретили представители Академии и представили стоявшим невдалеке нескольким американцам. С помощью переводчиков началось взаимное знакомство, а затем и разговоры.

В празднично убранном зале все расселись вокруг довольно большого стола. Сначала начальник Академии познакомил всех с историей здания, затем рассказал об Академии. Затем разговор перешел на самые различные темы.

Мы с женой сидели возле довольно приятной семейной пары. Муж – высокий американец довольно пожилого возраста представился как Лямун Ливингстон, летчик бомбардировщика В-29, впоследствии участник вьетнамской войны. Его жена, очень миловидная женщина, пыталась завязать разговор с моей женой, но переводчика поблизости не было, и разговор шел в основном знаками и мимикой. Используя свое небольшое знание английского языка, мне пришлось помогать им в общении, и понемногу разговор наладился. Невдалеке сидела известная летчица, «ночная ведьма» Надежда Попова. Жена рассказала соседке ее историю, мне удалось перевести. Затем мы рассказали американцам о других присутствующих и познакомили их с сидящей рядом Марией Покрышкиной.

Сопровождавшееся поездкой в город Жуковский знакомство с Ливингстонами закончилось тем, что мы обменялись адресами и договорились переписываться. Переписка длилась несколько лет, и несколько раз в письмах Лямун спрашивал, не желаем ли мы посетить Америку, но я обходил этот вопрос. Слишком больших расходов требовала эта поездка – не под силу военному пенсионеру. Но как-то вечером раздался звонок: «Мистер Крамаренко, с вами будет говорить Ливингстон, я переводчик». Далее Лямун Ливингстон, поздоровавшись и справившись о нашем здоровье, сказал, что он приглашает меня приехать в гости к нему в Техас, что его друзья-летчики хотят увидеть меня и поговорить со мной.

Что делать? Я вежливо отказываюсь, прямо сообщив, что мои средства не позволяют мне сделать это, но в ответ мне сообщают, что все расходы берет на себя Лямун. Мне оставалось только благодарить за такое щедрое приглашение. В дальнейшем было еще несколько разговоров, которые мне помогала переводить моя дочь. Прошло несколько недель, и в январе мы летим в Чикаго. Над Великими озерами «Боинг» входит в облака. Я всматриваюсь в стекла иллюминаторов, но ничего не видно. Рев двигателей усиливается, снижение окончено. Самолет вздрагивает, начинается выпуск шасси: значит, земля близко. Я пытаюсь что-то разглядеть, но бесполезно – в стеклах серая мгла облаков. Небольшой толчок, самолет как будто бы замедляет скорость и начинает снижаться. Значит, высота уже метров 200—150, – но все равно ничего не видно. Я начинаю тревожиться, но наконец показываются яркие точки – огни подхода к посадочной полосе. Высота при этом метров 50, и видимость также минимальная – метров 500. Не могу не поражаться мастерству летчиков: садятся в таких условиях летчики только высшего класса!