– А у нас в саду живет большой змей, – выпалил Рошан, младший брат Карима. – Это тот самый?

– Угу, поклонись ему в следующий раз, – глянув на брата, буркнул Карим. – И попроси желание исполнить. Посмотри, что будет.

– Угу, попробуй в него камнем кинуть, – тон в тон сыну произнес Захир, не отрывая взгляда от лука. – И посмотри, что будет.

Карим покраснел и буркнул, косясь на заулыбавшегося брата:

– Сказки это все. Джинны, если они и существуют, то точно где-то не здесь. Я вот ни одного до сих пор не встретил.

– Со всем уважением, юный шехзаде, – улыбнулся Рахим, – ваши годы, да продлит их милосердная Манат, не дают основания к подобным суждениям.

– Малой еще! – прыснув, «перевел» Рошан.

– Что?! – вскинулся «юный шехзаде». – От малого слышу!

Спустя некоторое время, когда Захир со скучающим видом разнял сцепившихся мальчишек и выдал каждому по подзатыльнику, Рошан, отдуваясь, пересел поближе к визирю Рахиму и, ищуще заглядывая ему в глаза, жадно спросил:

– Но это же могло быть? Могло быть правдой?

– Ты что, идиот? – встрял Карим и тут же получил еще один подзатыльник от отца. Но и не подумал замолчать. – Кто в здравом уме отпустит хумай? И кому птица-желание будет петь по собственной воле?

– Я бы отпустил, – шепнул Рошан, потупившись.

– Угу, – недоверчиво хмыкнул брат. – Конечно… ай! – Захир выдал сыну еще один подзатыльник.

– Рахим-паша, – после недолгой паузы снова пристал к визирю Рошан. – А что все-таки стало с тем юношей? Который отпустил хумай. Куда он ушел?

Рахим потрепал темные вихры шехзаде и улыбнулся.

– Он стал великим дервишем и живет уединенно где-то среди южных гор… По крайней мере так рассказывают.

– Это к нему мы идем, да? Он наш будущий наставник? – воодушевился Рошан. – Он ждет, что хумай вернется?

Рахим покачал головой, но ответить не успел.

– Хумай, – со знанием дела вставил Карим, – никогда не возвращается. И никто на свете не может приручить джинна. Отец, ну зачем мне наставник, я и так уже все уме… ай!

Рошан надулся, всем видом показывая: ну и пусть не возвращается, а верить все равно буду.

* * *

Дервиш выглядел разве что чуть-чуть старше своей служанки – молодой бедуинки, смешливой и красивой настолько, что даже юные шехзаде покраснели от ее веселого взгляда. Чего уж говорить про визиря Рахима, так и не нашедшего себе достойную жену.

Одному султану на девушку было плевать. Да, собственно плевать ему было на все. Он разок оглядел скромное жилище юного дервиша – избушка, точь-в-точь как в деревне у подножия горы. Место разве что дервиш выбрал со вкусом: неподалеку журчал водопад, и живописный обрыв подкрадывался к дому опасно близко. Но вид с него открывался красивый – на небо, бескрайне-синее, и пихтовые леса…

Все это, впрочем, султана тоже совершенно не интересовало.

– В алатыру сыграем? – жадно спросил он, улыбаясь дервишу. – Амин, ну хоть партию!

Юноша вздохнул и принес клетчатую доску с фигурками и фишками. Остальных гостей развлекала служанка.

– Шехзаде? – рассмеялась она, глядя на красного, как рак, Карима. – Неужели?

Очень скоро мальчишки помогали ей по дому – с видимым удовольствием. Подобное им было внове и воспринималось как интересная игра.

– Давай попросим отца забрать ее во дворец, – шепнул Рошан брату, кивая на служанку.

Карим пожал плечами:

– Гувейда, ты хочешь во дворец?

Служанка засмеялась – и ее смехом как музыкой, наслаждался Рахим-паша, устроившись поодаль, но глаз не сводя с бедуинки.

– А теперь на кону будет… титул наставника! – объявил между тем султан после очередного проигрыша. – Я выиграю – ты учишь моих сыновей.

– Ты сначала выиграй, – улыбнулся Амин.

– Ха, да я только разминался!

Амин оглянулся на трудолюбиво трущих медный котел шехзаде.

– За этим вы ко мне явились, о великий султан?

– Амин, ну хватит. Серьезно, сколько еще ты собираешься торчать на этой горе, как птица на насесте? Найди себе жену – а ждать небожителей, сам знаешь…

– Я никого не жду, – Амин сделал первый ход. – Просто здесь тихо. Стоит мне спуститься в ту же деревню, меня встречают словно…

– Повелителя джиннов? – рассмеялся султан. – Ты знаешь, тебя ведь только так теперь и называют.

Амин поморщился и снова подвинул фигурку.

А у окна, локтем отодвинув подглядывающего змея, мальчишка в порванной абае тихо проскрипел:

– Кто разболтал?

– Люди, с-с-сайеда, – отозвался змей.

Мальчик скривился и с тяжким вздохом полез в окно. Змей, покачиваясь, наблюдал.

Ничего не заметили шехзаде, а тем более Рахим-паша – у Гувейды же были другие дела. Вино гостям и задумавшемуся хозяину подать, сладости в чаше у огня сменить – зачем только хозяин их вообще покупает? Сам не ест, и Гувейда видеть их не может – не любит сладкого. Вот только юные шехзаде соблазнились.

Чаша была практически пуста. Пара персиков сиротливо лежала в центре, и стремительно исчезал виноград – словно кто-то невидимый его ел. Ахнув, Гувейда вцепилась в виноград – невидимка тоже не отпускал. Нелегкая борьба закончилась тем, что служанка упала прямо в ноги вздрогнувшему Рахиму, а султан, отвлекшись на мгновение, рассмеялся:

– Никак джинны забавляются?

Амин тоже обернулся – и замер. Совсем рядом, подперев щеку кулачком, сидел Валид – и как обычно что-то жевал.

– Амин, что такое? Что, действительно джинн?

Юноша отвернулся, невидяще уставился на доску.

– Нет… Я… сейчас вернусь, – Валид, уже стоя у двери, кивнул «идем, мол».

Султан пожал плечами, когда дверь за хозяином захлопнулась, и попытался переставить фигурку Амина – но визирь, отвлекшись от служанки, ударил его по руке.

– Мухлевать – нечестно. Чему ты детей учишь?

Дети именно сейчас сгрудились у клетчатой доски.

– Пап, вот эту двигай!

– Да что ты понимаешь, Карим, эту – тогда точно выиграешь!

Султан вздохнул, оставил доску – и принялся объяснять сыновьям правила настоящего, виртуозного мухлежа.

* * *

– А… Амани.

Стоящая у обрыва темноволосая красавица жарко улыбнулась.

– Ты стал заикаться, о мой непутевый шехзаде?

– Ты, – Амин смотрел в сторону – куда угодно, лишь бы не на девушку. Слишком ярко она светилась небесной лазурью, слишком… слишком была желанна. – Ты… Что ты здесь делаешь?