Этого не может быть. Так не бывает.

Она очутилась среди кошмара. Спасения нет.

А в соседнем зале, взволнованно переговариваясь, прогуливались члены Клуба. Кто же среди них предложил такую неимоверную сумму? Впрочем, девочка, конечно, соблазнительная. Прелестная фигурка. Такая молоденькая, свежая. Легко будет обучить. Все вздыхали от зависти.

— Разве может женщина стоить таких денег?

— Как вы думаете, надолго он ее приобрел?

— Хороший вопрос. Давайте-ка посчитаем. Правила гласят — тысяча фунтов в неделю. Миллион фунтов соответствует тысяче недель. По пятьдесят две недели в году. Получается… примерно девятнадцать лет с четвертью. Выходит, он может держать ее до тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года.

Все расхохотались.

— Не стоит она этого, — заметил кто-то. — Получается все равно что жена. И стоит бешеных денег.

— Да еще нужно соблюдать секретность. Кормить и ухаживать. Сплошная головная боль.

— Да, хлебнет он с ней горя. Слышали, как она смеется? Гарантирую, он с ней еще наплачется.

Все опять расхохотались.

Но они все равно хотели ее. Все до единого. Хотели, как никогда.

Время быстрое летит.

Белладонна месть таит.

Прочь, скорее прочь лети,

Вновь свободу обрети…

Белладонна отомстит.

Выйдите на веранду большого дома и оглядитесь вокруг. Куда ни падет ваш взгляд, что ни откроется взору, все принадлежит Белладонне. Земля и округлые холмы, ручьи и пруды, лужайки и поля, огромный овал нашего собственного скакового поля и взлетно-посадочная полоса, леса и изгороди, сады, огороды, розарии, цветники, лабиринт за живой изгородью и гравиевые дорожки для прогулок, скульптурный фонтан, низвергающий водопады ароматизированной воды, и вокруг него — фонтаны поменьше, лазурный бассейн и пруд с золотыми рыбками, таинственный грот и загадочные пещеры. Конюшни, гаражи, стрельбище, столярная мастерская и десятки домиков для всех, кто работает на этой земле. Все 247623 акра земли принадлежат поместью Ла Каза делла Фениче.

Дом Феникса.

Как приятно снова ощутить на лицах свежее дыхание земли!

Наш огромный дом в Нью-Йорке, холодный и хитроумный, был до мозга костей городским. Ла Фениче — совсем не такое место. Просторный колониального стиля особняк лучится радостью и уютом. Окна широко распахнуты, чтобы впустить в дом красоту окрестных пейзажей, теплый ветерок шевелит занавески. Белладонна хорошо понимает, почему я выбрал именно этот дом: он напоминает об Италии.

О, если бы снова очутиться там, в Ка-д-Оро. Если бы с нами здесь был Леандро. О, как мы скучаем по нему, как бы мне хотелось поговорить с ним, услышать его мудрые наставления. Мне кажется, он гордился бы нами, нашим клубом «Белладонна». Гордился бы тем, как мы проучили Джун, как обошлись с сэром Патти. Белладонна могла бы упасть в обморок от одного его вида, от звука его голоса, от блеска его кольца.

Но не упала.

И этим он бы тоже гордился.

Но та реальность осталась позади, по крайней мере на время. Нас поглощают бескрайние просторы поместья — мы прикидываем, как лучше всего организовать жизнь в нем. Ничто не дается без труда.

Да будет вам известно, большой плантаторский дом с самого начала был построен на совесть. К ремонту мы приступили несколько месяцев назад. Мы вызвали в поместье почти всю нашу нью-йоркскую команду архитекторов, разбили для них палаточный лагерь и организовали круглосуточную работу; нам хотелось, чтобы они поскорее покончили с делом и разъехались. Неизвестно, в какой момент нам понадобится срочно переехать сюда и понадобится ли вообще.

К счастью для нас, сэр Патти объявился как раз вовремя.

И к несчастью для него.

Едва услышав эти имена, Притч понял, что они означают. Эти люди были членами Клуба Адского Пламени. Притч объяснил: этот клуб существовал на самом деле в середине восемнадцатого столетия. Тесное сборище дегенератов. Каждый школьник знал об их бесчинствах и разгульных дебошах. Его возглавлял сэр Фрэнсис Дэшвуд. Значит, это и есть псевдоним их главаря, решили мы.

Члены Клуба Адского Пламени величали себя рыцарями святого Франциска Уайкомбского. Они устраивали собрания в пещерах под развалинами Медменхэмского аббатства, неподалеку от Лондона. Притча не удивило, что члены нынешнего Клуба, сохраняя анонимность, позаимствовали свои имена у первоначального Клуба Адского Пламени — таково было их извращенное чувство юмора. В наши дни кое-кто заявляет, что тот, давний Клуб Адского Пламени, был не так уж плох, однако Притч, привыкший иметь дело с самыми темными сторонами человеческой натуры, никогда в это не верил. Как-никак сам Черчилль сложил о них маленькую припевку:

Невинность у монашек не в чести —

В Медмэн, к попам, спешат ее снести.

У них был девиз, добавил Притч. Fay ce que voudras — «делай, что хочешь».

Интересно. Но как нам установить настоящие имена тех, кто скрывается за псевдонимами? Очень просто, ответил Притч. Получив в свое распоряжение имя сэра Патти, он с величайшей осмотрительностью приступит к расследованиям. Проверит всех, кто каким-либо образом связан с семейством Крессвелл. Будет прослушивать звонки сэра Патти. Нет, конечно же, после инсульта наш сэр не сможет говорить сам. Неважно — наверняка у него множество гостей, а Притч наводнил его дом опытнейшими сиделками из лучшего агентства. В перерывах между приемами гостей они будут пролистывать его почту и сплетничать с родными.

— Совершенно незаменимые дамы, — говорит Притч, сияя от гордости.

— Отдаст концы со дня на день, — бодрым голосом заявил Притч в нашем последнем телефонном разговоре. — Погодите до похорон. Вот тогда и нанесем решающий удар. — Он самодовольно захихикал. — Наверняка там появятся важные персоны. Или самолично придут на погребальную службу, или выразят соболезнование по телефону. Подождем — увидим.

Вот мы и ждем. А тем временем я с понятной гордостью обозреваю наше новое приобретение, раскинувшееся на зеленых холмах в глуши восточной Виргинии. Ла Фениче — вполне работоспособная ферма, хотя в последние лет десять ею мало кто занимался. Здесь сотни голов скота — коровы, лошади, быки, волы, свиньи, овцы, куры, утки, гуси, бескрайние поля, засеянные травами, овсом и люцерной. Мы быстро ремонтируем старый дом в четверти мили вниз по холму от главной усадьбы, где раньше жили надсмотрщики; там поселяется наша сборная команда шпионов — мы предпочитаем называть их «службой безопасности». Двое из них — официанты из клуба; еще двое, подустав за много лет от городской жизни, прибыли из Вашингтона. Все они закоренелые холостяки определенного возраста с безупречной репутацией. Так охарактеризовал их Джек. Мы на них надеемся. У них хватило ума посмеяться над вывеской, которую Белладонна прибила на двери их жилища: «Дом Тантала». Им известно, что Тантал — это сын Зевса, наказанный за высокомерие и ослушание. Он был обречен жить в Аиде; когда он пытался утолить жажду, вода отступала от его губ, а если хотел наполнить голодный живот, то стоило протянуть руку — и еда мгновенно исчезала.