Он посмотрел на продюсера. На широком лбу Квондта блестели капельки пота, он сощурил свои близко поставленные глаза и размеренно жевал сигару, а из уголка рта капала слюна. Норман С. Квондт совсем забыл о госте, так его увлекла сцена. Господи, подумал Барретт, да он же испытывает наслаждение! Выходит, он занимается этим не только из-за денег. Ему нравится снимать порнофильмы. Этакий любопытный профессионал, получающий удовольствие от вида половых органов других, от того, как люди занимаются любовью. Каким интересным объектом оказался бы Квондт для американской психиатрической ассоциации! Если верить мнению некоторых психоаналитиков, на выбор карьеры человека влияют темные и скрытые желания. Так, например, хирург — в душе садист, с помощью скальпеля дающий выход своим зверским желаниям. Служащая какой-нибудь благотворительной организации или священник неосознанно стремились преодолеть чувство неполноценности, помогая обездоленным. Сам психоаналитик, с умным видом выслушивающий больного, в глубине души не кто иной, как обычный любопытный человек. Какие же таинственные желания заставили Квондта заниматься этим отвратительным подпольным бизнесом, чтобы возбуждать похоть зрителей с помощью целлулоидной пленки? А сам-то ты, тут же подумал Барретт о себе, почему стоишь в этой комнате и наблюдаешь за разыгрываемым при свете ярких ламп коммерческим спектаклем, который должен быть сугубо интимным зрелищем.

Он не мог ничего с собой поделать и вновь посмотрел на диван. Девушка с тициановскими волосами сейчас лежала на спине, сжимая свои груди, резко выгнувшись в предвкушении наслаждений, а вторая голая нимфа расположилась у нее между ног и держала в руках десятидюймовый резиновый искусственный мужской половой член, мечту миллионов женщин. В этот миг в кабинете появился третий актер, жилистый мужчина лет тридцати с небольшим, который чувствовал себя неловко в строгом деловом костюме. Он снял котелок, увидел, что творится на диване, и на его лице появилась гримаса недовольства. Девушки заметили начальника и испуганно замерли.

Он сердито показал на часы.

Барретт услышал рядом тихий смех Квондта. Улыбающийся продюсер наклонился к нему и прошептал:

— Это моя маленькая находка. Босс приходит на работу и находит двух секретарш с голыми задницами на своем диване, но его сердит только то, что они занимаются любовью в рабочее время. Неплохо, да? Смотрите дальше.

Босс сердито бросил котелок на кресло, подошел к испуганным секретаршам и отнял искусственный член. Потом ткнул в него пальцем и приложил к брюкам, показывая, что он не идет ни в какое сравнение с его собственным. После этого он неожиданно предложил секретаршам выбирать. Испуг девушек сменился радостью. Босс выбросил резиновый мужской член и скинул пиджак на пол. Одна из девушек, стоя на коленях, помогала ему расстегнуть брюки.

Квондт не выдержал и расхохотался. Он тут же прикрыл рот ладонью, но актеры мгновенно остановились. Мужчина, успевший раздеться до трусов, резко повернулся в сторону зрителей и сердито посмотрел на Квондта.

— О господи, Норман, как, по-твоему, я могу?..

— Извини, Гил, извини. Это только комплимент. Великолепная игра. Продолжайте. Мы подождем снаружи. Давайте, давайте, не останавливайтесь, у нас совсем мало времени.

Квондт взял Барретта за руку, вывел в коридор и тихо закрыл за собой дверь, качая головой.

— Гил из тех парней, которые не могут заниматься сексом, когда знают, что за ними наблюдают. Очень темпераментный молодой человек. Он уже привык к оператору, но, если кроме оператора в комнате есть еще кто-нибудь, у него ничего не получается. И все равно мне нравится работать с ним. Он снялся у меня уже в десяти картинах. Если бы талант измерялся размерами аксессуаров, Гил уже получил бы десять «Оскаров». Когда эти цыпочки поработают над ним, искусственный член станет казаться рядом с его штукой карликом. По сравнению с его членом у простых мужиков бородавки! — Он пристально посмотрел на Барретта. — Впервые видите такое?

— По крайней мере, впервые это снимают у меня на глазах. В студенческие годы я видел несколько порнофильмов.

— Но съемки увидели впервые? Ну и как?

— О вкусах не спорят, — ответил Барретт. — Просто это не в моем вкусе.

— Вы хотите сказать, что считаете это противоестественным? — В голосе продюсера послышалась неприязнь.

— Я этого не говорил, — быстро возразил Барретт.

— Позвольте мне преподать вам пару житейских уроков, которые я почерпнул из своего опыта работы в кино и издательском деле. Я много читал. Читал даже книги Кинси. Вы, вероятно, их не читали, а вот я читал. И знаете что. Все опросы подтвердили, что семьдесят семь процентов мужчин возбуждаются от визуальных проявлений половой активности. Что касается женщин, то целых тридцать семь процентов признались, что возбуждаются от порнофильмов и неприличных открыток. Я хочу сказать, что существует здоровый интерес к такого рода стимуляторам. Вы когда-нибудь видели скульптуры на стенах индийских храмов, высеченные девять столетий назад? Это самые настоящие порнографические скульптуры, и их изваяли, потому что они были нужны. Эта картина называется «Великолепная секретарша». Как, по-вашему, для кого она? Для моего собственного удовольствия? Она для вечеринок в студенческих братствах, для членов Американского легиона, для клубов «Ротари» и «Киванис», где собираются почтенные дельцы, чтобы расслабиться. Это лучше, чем идти на улицу к проститутке и подхватить гонорею. Но и это еще не все. Я снимал эти фильмы не только для развлечения, но и в научных целях для крупных университетов, которые собирают коллекции эротики для показа многогранности современной жизни. Вы знаете, что исследовательский центр Кинси в Университете Индианы обладает фильмотекой порнофильмов, отснятых за последние полвека? Вы бы только видели список университетов, которым я их рассылаю! Самый большой наш заказчик — профессор из Висконсинского университета, доктор Рольф Лагергрен, который занимается вопросами секса…

— Да, — прервал его Барретт. — Я разговаривал с ним по телефону. Он согласился выступить нашим свидетелем.

— Вот как? Тогда готов поспорить, что он заглянет к нам, чтобы посмотреть на нашу студию. Он и другие профессора готовы выложить от пятидесяти до ста долларов за четырехсотфутовые копии этих фильмов. Они с радостью покупают их по такой цене, потому что это делается в целях науки. Где они могут достать их для научных целей, если их никто не будет снимать? А теперь скажите мне, что я делаю плохого?

Майк Барретт считал себя очень либеральным человеком и ратовал за свободу во всех искусствах, но он не мог рассказать Квондту, что тот делает плохого. Он промолчал, поскольку считал, что откровенничать сейчас было бы крупной ошибкой. Майк понимал, что нельзя обижать Нормана С. Квондта, и попытался избежать ответа на его вызывающий вопрос.

— Картины с голыми девочками, которые вы снимаете внизу, я еще могу понять, — уклончиво ответил Барретт. — Они законные и легкие…

— И прямой путь к разорению, — резко прервал его Квондт. — Эротика совсем не приносит прибыли. Порно легче снимать, больше прибыль. К тому же практически никакого риска, потому что аудитория ограничена. Их продают и смотрят тайком. Никакого шума в прессе. Самое главное — надежный доход. Если не хочешь разориться с нашими идиотскими законами, приходится заочно снимать и порно.