— Алло, слушаю вас! — послышалось в трубке.

— Здравствуйте, Андрей Ахметович. Это говорит Юрий Бобров из Троебратного.

— Здравствуй, Юра. Сергей Иванович говорил, что ты должен позвонить. Готова концертная программа?

— Да, готова!

— Когда можно подъехать?

— Да в любой момент, я буду либо в школе, либо дома.

— Да, погода сейчас не располагает к длительным прогулкам. У вас тоже льёт?

— Льёт. Дождь со снегом, и ветер.

— Ну ладно, жди, завтра после обеда придут те же ребята, что и раньше.

— Только предупредите их, что если на окне стоят тридцать восемь утюгов, то явка провалена.

— Ха-ха-ха-ха! Обязательно предупрежу.

Я положил трубку, повернулся к директору, тот улыбался:

— Что, уже по телефону свои анекдоты рассказываешь? Тогда и мне расскажи.

— А вот, пожалуйста: Советский разведчик встретил у Рейхстага связного и сразу узнал его по каким-то неуловимым признакам. То ли по медали «За отвагу», то ли по буденновке, то ли по волочащемуся за спиной парашюту.

— Ха-ха-ха! Хороши неуловимые признаки!

* * *

После обеда, как и было обещано, приехали Николай и Виктор на своём «Москвиче». На этот раз от чая с пирожками они не отказались.

— Мужики, вы что, тащились на «Москвиче» от самого Целинограда? Это же сдохнуть можно.

— Немного поближе, но ты прав: дорога вовсе не добавляет здоровья. Тем более, что погода ужасно мерзкая.

Тетради с моими заметками о путях развития ЭВМ, космонавтики, о злоупотреблениях и хищениях, особенно в республиках Закавказья.

Более подробно написал то немногое, что помнил о чудовищном воровстве в строительной отрасли в Армении, из-за чего во время землетрясений в Спитаке, Кировакане, Ленинакане и окрестностях, рухнули все здания и сооружения моложе двадцати лет.

Написал о турках-месхетинцах, которых во время войны депортировали в Среднюю Азию за сотрудничество с врагом, но эти люди не смирились, не собирались перевоспитаться или жить в дружбе с окружающими народами. Вели они себя так, что где бы эти люди ни поселялись, их вскоре начинали ненавидеть, и при малейшей возможности — изгонять. Моя рекомендация: расселить этот народ по всей стране, в сельской местности не более одной семьи на село, под строжайший надзор милиции. И запретить им покидать места обитания, в ближайшие два-три поколения. Выезд разрешить только для выпускников школ, и только в целях получения образования, не связанного с армией, милицией, экономикой, юриспруденцией и государственным управлением.

Написал и о перекосах в национальной политике, в результате которой русский народ оказался в самом угнетённом состоянии. Дошло до того, что браки с русскими у некоторых мусульманских народов стали рассматриваться как неравные.

Попутно вспомнил об аварии на Чернобыльской АЭС, и о том, что энергоблок был, по сути, умышленно взорван. Я уже в десятые годы двухтысячных узнал, что во время так называемого «эксперимента», энергоблок был искусственно загнан в закритические режимы, когда он просто не мог не взорваться. Отсюда вывод: нужно заранее, ещё в ВУЗах, отсеивать из атомной промышленности инициативных дураков. И заранее продумать, как избежать кошмара атомных станций постсоветского периода — семейственности, плавно перетекающей в местничество, передачу должностей по наследству.

В записке, которой я сопроводил тетради, было сказано, что политика умолчания, которую новое руководство перенял от брежневского периода, в корне неверна. Я убеждён, что здесь следует действовать в большевистском духе: как можно более полно информировать народ о возникших проблемах и путях их решения.

ПГТ Троебратский, 11.06.1972 г., воскресенье

Выпускной бал…

Важнейшее мероприятие в жизни любого учащегося и одно из самых важных в жизни любого человека, я имею в виду граждан СССР, стран социализма и обеспеченные слои населения капиталистических стран. Будут у выпускников события и значительнее, и ярче, но это одно из самых ярких — окончание целой эпохи в жизни, когда впереди полная неизвестность.

Парни наряжены в отлично сшитые костюмы производства нашего швейного цеха: ассортимент его продукции всё расширяется, а качество и разнообразие традиционно держится на высоте. С некоторых пор даже первые лица нашей области стали обшиваться не в Алма-Ате и Москве, а у нас, в Троебратном.

Девушки в белых платьях чуть выше колена, все разного фасона или, по крайней мере, с различными элементами отделки и разными украшениями. У всех девушек взрослые, очень красивые причёски. Чаще — объёмные косы, моду на которые ввела Дина.

Дина… Фасон платья для неё выдумала Ленуська, а выкройки делали мы вместе. Больше, конечно, я. Мне удалось применить кое-какие новшества из конца двадцатого — начала двадцать первого века, но только в индивидуальном порядке — технологии ещё не доросли. И так вспененный полиэтилен и много других штучек пришлось выпрашивать на авиазаводах и заводах медтехники. Пружинка для бюстгальтера ковал батя, а когда узнал для чего потребовались сложные детали, на которые мы убили целых полтора дня, то хохотал как ненормальный.

— Юрка, ты точно сумасшедший. Ладно, давай изготовим ещё один комплект для Ленуськи, а больше я ни для кого корячиться не буду.

— Конечно-конечно! — с самым честным подтвердил я, а сам подумал: «А куда ты денешься, дорогой родитель»!

Что вы думаете? Я оказался прав! Забегая вперёд скажу, что девушки и женщины, оценив красоту, удобство и лёгкость наряда Дины, воспылали желанием получить для себя точно такое же. Бедному отцу пришлось мотаться по всему Советскому Союзу, добывая новейшие конструкционные материалы, порой даже на предприятиях космической и атомной отраслей. Даже КГБ оказался бессилен: коварный я, через Дину, предъявил жене и дочери Нурсултана Назарбаева невиданной красоты платья и бельё, женщины не устояли. Они потребовали расширить производство нужных мелочей, и государственный деятель решил, что женщинам нужно потакать — иначе сожрут. Кроме того, экономисты из КГБ посчитали, что если в массовом порядке выпускать новейшие материалы для народного хозяйства, то цена продукции уже для атомной и космической отрасли станет копеечной.

Праздновать начали в школе с традиционной линейки и вручения документов. И тут я неожиданно обнаружил, что большинство моих одноклассников получили аттестаты без троек. Как оказалось, с девятого класса стало неприличным получать трояки… а я и не заметил. Жумагалей Ахмедович так и сказал в своей речи:

— Эх, ребята! Кабы вы все взялись за ум хотя бы в седьмом классе! Был бы у вас золотой выпуск — все с золотыми медалями. Но и так прекрасно. Ни одной тройки в выпуске, это рекорд школы.

Уже после я шепнул директору:

— Жумагалей Ахмедович, вы возьмитесь за Ленуськин класс, там и ребята толковые, и время ещё есть. Вот только можно ли столько золота в одном