Хилто привел колесницу к баракам стражников около восточных ворот, и корзину через черный ход внесли в его частную квартиру. Здесь все было готово, чтобы позаботиться о Нефере. Его вынули из нижнего отделения, и Таита с Бэем, который помогал ему, занялись полным оживлением Нефера. Через несколько часов он чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы съесть немного просяного хлеба и выпить чашу теплого кобыльего молока с медом.

Наконец Таита решил, что можно оставить его на некоторое время под присмотром Бэя, и поехал по узким пустым улицам. Вдруг впереди он услышал громкий шум приветствий. Подъехав к окрестностям дворца, он угодил в густую толпу горожан, празднующих восхождение на трон нового фараона.

– Вечная жизнь священновеликому фараону Нагу Киафану! – кричали они с преданным усердием и передавали друг другу винные кувшины.

Толпа была такой густой, что Таите пришлось оставить колесницу с Мереном и пройти остаток пути пешком. Стражники в воротах дворца узнали его и древками копий расчистили ему дорогу. Оказавшись во дворце, он тотчас поспешил в большой зал и там обнаружил еще одну толпу подобострастных людей. Все военачальники, придворные и государственные сановники ждали своей очереди, чтобы принести клятву преданности и верности новому фараону, но репутация Таиты и его беспокоящий взгляд раздвигали толпу, и он продвинулся в передние ряды.

Фараон Наг Киафан и его царица находились в частном покое за дверями в конце зала, но Таите пришлось ждать совсем немного, прежде чем ему предоставили доступ к царю.

К своему удивлению он обнаружил, что Наг уже надел двойную корону и держит плеть и скипетр скрещенными на груди. Рядом с ним царица Гесерет, казалось, цвела, будто роза пустыни под ласкающим дождем. Она была такой же красивой, какой Таита всегда знал, бледной и безмятежной под ее косметикой, с глазами, умело увеличенными краской для век.

Когда Таита вошел, Наг отослал прочь стоявших вокруг него, и скоро они остались втроем. Это само по себе было признаком высокого расположения. После этого Наг отложил в сторону плеть и скипетр и подошел, чтобы обнять Таиту.

– Маг, мне не следовало сомневаться в вас, – сказал он голосом еще более звучным и повелительным, чем прежде. – Вы заслужили мою благодарность. – Он снял с правой руки великолепное золотое кольцо с рубинами и надел его на правый указательный палец Таиты.

– Это лишь ничтожный знак моей благосклонности. – Таита удивился, что Наг дал ему в руки такой мощный талисман: только локон волос Нага или обрезки его ногтей могли быть более мощными.

Гесерет подошла и поцеловала его.

– Дражайший Таита, вы всегда были преданы моему семейству. Вы получите больше золота, земли и влияния, чем когда-либо желали.

За столько лет она так мало знала о нем…

– Ваше великодушие уступает только вашей красоте, – сказал он, и Гесерет жеманно улыбнулась. Затем он вновь повернулся к Нагу.

– Я сделал то, чего потребовали от меня боги, ваша милость. Но это дорого мне стоило. Не легко и не просто идти против чувства долга и воли собственного сердца. Вы знаете, что я любил Нефера. Теперь у меня такой же долг перед вами и такая же любовь. Но мне нужно время, чтобы оплакать Нефера и помириться с его тенью.

– Было бы действительно странно, если бы вы не сочувствовали умершему фараону, – согласился Наг. – Чего вы хотите от меня, Маг? Только скажите.

– Ваша милость, я испрашиваю разрешения уйти в пустыню и уединиться там на какое-то время.

– Надолго? – спросил Наг, и Таита увидел, как его встревожила мысль о потере ключа к вечной жизни, который, как он действительно верил, Таита держал в своих руках.

– Не слишком, великий, – заверил его Таита. Наг обдумал это. Он никогда не принимал поспешных решений. Наконец он вздохнул и подошел к низкому столу, на котором лежали перо и папирус, быстро написал охранную грамоту и запечатал царским картушем. Было ясно, что печать вырезана давно, в ожидании его воцарения. Дожидаясь, чтобы высохли чернила, Наг сказал: – Можете отсутствовать до начала следующего разлива Нила, но затем вы должны вернуться ко мне. Эта охранная грамота позволит вам путешествовать свободно и пользоваться любым продовольствием и снаряжением, в котором вы будете нуждаться, из царских складов в любом из моих владений.

Таита пал ниц, благодаря, но Наг поднял его на ноги в еще одном необычайном проявлении снисходительности.

– Идите, Маг! Но возвращайтесь к нам в назначенный день, чтобы получить награду, которую вы безусловно заслужили.

Сжимая в руке свиток папируса, Таита попятился к двери, делая знаки благословения.

Наутро ни свет ни заря, пока большая часть города все еще спала и даже стражники в восточных воротах зевали и смотрели устало, они покинули Фивы.

Нефера положили в задней части крытой повозки, которую тянула упряжка из четырех лошадей. Этих тягловых лошадей тщательно отбирал Хилто. Они были сильными и здоровыми, но не блистали ничем, что могло бы возбудить зависть или отложиться в памяти. Повозка была загружена продовольствием и снаряжением, которое могло им понадобиться, когда они покинут речную долину. Хилто оделся как богатый крестьянин, Мерен как его сын, а Бэй как их раб.

Нефер лежал на соломенном тюфяке на дне повозки, за занавеской из дубленой кожи. Сейчас он был в полном сознании и понимал все, что Таита должен был ему сказать. Несмотря на царскую охранную грамоту, сержант стражи был придирчив. Он не узнал Таиту под его капюшоном, поэтому поднялся в крытую повозку, чтобы осмотреть содержимое. Когда он отодвинул занавеску и увидел изможденное, бледное лицо Нефера, усыпанное изображенными Таитой алыми пятнами чумы, которые ни с чем нельзя было спутать, он в ужасе выругался и спрыгнул с повозки, столь энергично творя знаки против зла, что уронил лампу, и та разбилась у его ног.

– Уезжайте! – отчаянно закричал он Хилто, держащему поводья. – Увозите этого грязного чумного негодяя из города.

Еще дважды в течение дней, ушедших на то, чтобы пересечь прибрежную равнину и достичь холмов, отмечавших границу возделываемой земли и пустыни, их останавливали военные дозоры. Каждый раз царского свитка и жертвы чумы было достаточно, чтобы снова продолжить свой путь после самой короткой остановки.

По поведению дозоров было ясно, что в Фивах подмена тел не обнаружена и тревога еще не поднята. И все же Таита почувствовал облегчение, когда они поднялись на холмы в пустыню и по старому торговому пути направились на восток, в сторону Красного моря.

Теперь Нефер мог спускаться со своей постели в повозке и недолгое время хромая идти рядом с повозкой. Сразу стало ясно, что, несмотря на все его опровержения, нога у него болела, но вскоре он зашагал легче и шел дольше.

Три дня они отдыхали в древнем разрушенном городе Галлала. Они вновь наполнили мехи из скудного и горького источника и дали лошадям отдохнуть от суровой и трудной каменистой дороги. Бэй и Таита полечили их сухожилия и копыта. Когда стало возможно продолжить поездку, они отвернули в сторону от главного пути: в прохладе ночи выбрали тропу, известную только Таите, которая вела к Гебель-Нагаре. Бэй и Хилто замели следы от колесниц и скрыли все признаки того, что они там проехали.