От этого было с одной стороны чуть легче: позиция Эрика Лагранжа позволяла ему иметь секреты такого уровня, до которого девочке Элалии Хэмптон не дорасти никогда. И молчание Даниэля оно объясняло с лихвой. С другой — тяжелее. Во что он втягивает сына? Неужели нельзя обойтись без таких издевательств?..

— Ты права, Лали. Прости, — Даниэль отмер, снова приблизился ко мне и снова обнял.

И на этот раз я не вырывалась, наоборот — прильнула, уткнувшись носом в воротник рубашки.

...А потом целовалась с ним.

Посреди коридора. Среди бела дня.

И не боялась, что нас кто-то увидит.

Не боялась собственного жгучего желания, заворачивающегося внутри в тугую пружину, и с ликованием ощущала чужое.

И когда Даниэль с видимой неохотой попытался отстраниться — коридор все же, чтоб его! — я вцепилась в него, приподнялась на цыпочки и сама не веря тому, что предлагаю, прошептала на ухо:

— В пяти метрах отсюда есть чулан…

— Ла-али-и…

Горячий шепот, торопливые поцелуи в перемешку со сладкими укусами. Моя голова мечется по подушке, а пальцы сминают простынь.

— Ла-али-и…

Руки гладят, сжимают. Иногда с силой. Скользят от бедер по телу вверх, ласкают грудь, щекочут шею…

— Ла-али-и… — что-то вдруг странное в интонациях.

Мысли путаются. Я не спала ночь и день выдался бешеный, и только вроде я уснула, как… мне хорошо, но как он тут оказался?

Лежащие на моей шее пальцы вдруг сжимаются. Я распахиваю глаза, хриплю, впиваюсь ногтями в душащую руку, почему-то мертвенно ледяную и твердую как камень…

...и просыпаюсь.

Обвожу комнату ничего не понимающим взглядом. Постель сбита, по спине течет холодный пот. Сердце колотится, как сумасшедшее. И никак не получается как следует вдохнуть — замерзший воздух застревает в горле и даже как будто оседает инеем на губах.

Спокойно. Спокойно. Это сон.

Титаническим усилием воли, я заставляю себя закрыть глаза. Ме-едленно набираю в грудь носом и выдыхаю ртом, как учили при панике.

Все хорошо.

Открываю глаза.

И вижу перед собой слегка мерцающую синюю фигуру. Мужскую.

Я завизжала так, что зазвенели стекла.

Призрак мигнул и оказался совсем рядом. Нематериальная рука пронзила грудь, и как будто сжала в кулаке сердце.

Мой вопль захлебнулся, а в следующее мгновение раздался оглушительный грохот.

Призрак выпустил мое сердце, развернулся, и я сломанной куклой упала на кровать, успев услышать лишь обрывок какого-то заклинания и увидеть ядовито-зеленую вспышку. Сознание заволокла чернота, потянула, поманила за собой…

— Элалия! Открой глаза, немедленно, — приказ ввинтился в мозг, жесткие руки сгребли за плечи и с силой встряхнули так, что у меня клацнули зубы. — Сейчас же!

Я с трудом приподняла ресницы и узнала черные глаза некроманта.

Как его звали? Алисон говорила. Или не Алисон?..

Я попыталась проморгаться, но закрывшись, глаза уже почему-то не открылись.

Мужчина выругался. Мелькнула мысль — наставник же, как можно, ай яй яй.

А дальше было что-то странное. Я вроде бы и не теряла сознание. Но все происходящее как будто бы происходило не со мной. Это не меня завернули в одеяло и подхватили на руки. Не меня стремительно потащили куда-то. Поза была ужасно неудобной, но я не могладаже пальцем пошевелить, чтобы ее поменять.

Ресницы приподнимались, выхватывали огрызки замковых коридоров и снова опускались.

Возникшую перед некромантом дверь он распахнул с ноги, яркий свет резанул по зажмуренным глазам, а в ноздри ударил специфический запах целительского кабинета.

— Что?..

— Призрак. Сердце.

Одеяльный кокон исчез, вместо него меня окутала теплота магии.

Ненадолго правда. Одеяло тоже пригодилось.

Потом я сидела, завернувшись в него и меня трясло — крупной неконтролируемой дрожью, которую не помогали унять никакие дыхательные техники. Протянутое целительницей зелье в стакане, я смогла проглотить с трудом, едва не расплескав, но и оно не помогло.

А вокруг кажется что-то происходило. Звенели чьи-то голоса. Они то отдалялись то приближались, то смешивались в неразборчивую кашу, то звучали вполне отчетливо.

— ...я не могу дать ей успокоительное. Девочка только-только вышла из кризиса, это жесткое противопоказание. Вернее, я конечно, могу, но риски…

— Не надо успокоительного. Кто-нибудь, приведите Лагранжа.

За последнее слово мозг уцепился, как утопающий за соломинку. Да! Приведите! пожалуйста…

— Лали!

Я вцепилась в него с таким отчаянием, будто Даниэль Лагранж — это единственное, что удерживает меня на краю пропасти, и если отпустить его — я сорвусь туда, в бесконечную черноту. Уткнулась холодным носом в теплую шею, вдохнула всей грудью родной запах и, наконец, смогла разрыдаться.

И потусторонний холод, все еще сжимающий сердце мертвенной хваткой, начал рассасываться.

Даниэль обнимал меня, гладил по волосам, целовал виски, соленые щеки и мокрые ресницы, чуть укачивая, как ребенка, и приговаривая: “Все хорошо, моя девочка. Все хорошо, ежик. Я тут. Я с тобой. Все хорошо”.

До мозга эти слова достучались далеко не сразу. Но постепенно мое личное “успокоительное” достигло нужной концентрации в организме, и я притихла. Тело еще вздрагивало в остаточных рыданиях, глаза опухли и отказывались открываться, но страх отступил.

Последний глубокий выдох, и я смогла разжать сведенные судорогой пальцы, смявшие чужую футболку.

Вместе со мной, кажется, выдохнули все присутствующие.

— Мы провели ритуал изгнания и все прошло прекрасно.

Меня больше никуда не потащили. Выждали еще некоторое время, чтобы дать окончательно прийти в себя, умыться и вернуться под бок к Лагранжу. А потом превратили целительский кабинет в штаб борьбы против призрачных сил.

И сейчас мистер Дарруэл объяснял нам, неразумным, что же все-таки случилось.

— Но… у меня все же оставалось странное ощущение, и я решил перестраховаться и развесил по всему замку и в особенности в комнате мисс Хэмптон и на подходах к ней, специальные маяки, которые отреагируют на материализацию призрака. Когда раздался сигнал, я немедленно помчался туда и к счастью, успел…

— Вы уверены, что ритуал был произведен без ошибок?

Некромант метнул на ректора раздраженный взгляд, но запихнул профессиональную гордость поглубже и все же ответил:

— Да, уверен. Я готов его повторить, если хотите, вы можете вызвать кого-нибудь другого дня подстраховки, но… теперь я уверен, что это не даст результата. Нам надо выяснить, откуда взялись призраки, только тогда мы сможем их уничтожить, а пока мисс Хэмптон лучше покинуть замок.