— Это невероятно. Представители моей семьи тоже телепаты, но не до такой степени мощные. Давай войдем, мне не хочется выглядеть грубой, особенно теперь, когда твой племянник уже объявил о нас.

— Этого мальчишку следует научить манерам, — разъединив свой разум и Антониетты, он отправил личный выговор сестре. — Элеанор, Джозеф слишком взрослый, чтобы вести себя как дитя. Я хочу позже поговорить с ним.

— Он просто возбужден, Байрон. Он не видел тебя несколько лет.

— Элеанор, он говорит так, что любой человек может его услышать. Такими поступками он подвергает опасности наших людей, что недопустимо, и тебе это прекрасно известно.

— Ты что-то бормочешь про себя, — заметила Антониетта. Кончики ее пальцев коснулись его губ. — И ты хмуришься.

— После встречи с моим племянником, ты также начнешь хмуриться, — напророчил он и с обреченным вздохом открыл дверь в консерваторию. Его пальцы переплелись с ее, цепляясь и удерживая.

— Ты превращаешься в большого ребенка, — сказала она.

— Вот и она, моя внучка Антониетта, — дон Джованни быстро поднялся. — Антониетта, наши гости прибыли. Байрон, как приятно видеть вас. Ваша сестра такая милая.

— Grazie, дон Джованни, — ответила Элеанор. Она обняла брата и дотронулась до руки Антониетты. — Вы и представить себе не можете, что значит для меня наконец-то встретиться с вами.

— Моя сестра Элеанор, ее муж Влад и мой племянник Джозеф, — представил Байрон. — Это Антониетта Скарлетти, — напряженность Байрона передалась и Антониетте. Она усилила хватку на его пальцах.

— Вы можете называть меня Тони, — сказала Антониетта.

— Рад с вами познакомиться, — подтвердил Влад и, понизив голос, сказал: — Джозеф, я просил тебя снять этот берет.

— Она слепая и не может увидеть его, — прошептал в ответ Джозеф.

— Мой племянник носит один из этих дурацких беретов, блузу и платок. Очевидно, он думает, что так больше похож на художника, — Байрон был очень осторожен, сохраняя свой ментальный канал личным. Последнее, в чем он нуждался, это Элеанор, знающая, что он описывает наряд ее сына своей Спутнице жизни.

Антониетта рассмеялась.

— Я слепа, Джозеф, но не глуха. Рада познакомиться с тобой. Твой дядя много поведал о тебе. Он говорит, ты очень одарен музыкально.

— Смутьянка. Ты пожалеешь, что сказала это.

Антониетта услышала горестный стон Байрона у себя в голове. И у нее тут же возникла картина того, как он душит ее. Ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не рассмеяться еще сильнее. Байрон заставлял ее чувствовать себя такой живой. Его поддразнивания, то, как он делился своими сокровенными мыслями. К их сильной мысленной связи он относился как к чему-то обыденному.

— Джозеф удивительно талантлив, — согласилась Элеанор. — мы прибыли в Италию, поскольку Джозеф стремится запечатлеть вашу прекрасную страну.

— Мне нравится палаццо, — с энтузиазмом проговорил Джозеф. — Я бы хотел попробовать написать его.

— Ну, конечно, ты можешь приходить в любое время, — пригласил дон Джованни. — Двор может стать прекрасным местом, чтобы увидеть добрую часть красоты архитектуры.

— Grazie, синьор, я ценю ваше предложение.

Байрон в раздражении щелкнул зубами. Последнее, чего он хотел, это Джозеф, проводящий намного больше времени в окружении семьи Скарлетти, чем это необходимо. Он слышал, как внизу полиция опрашивает экономку. Альфредо, чуть ли не бившийся в истерике, говорил так быстро, что было почти невозможно разобрать, что он говорит. Байрон прекрасно понимал, что его семья могла слышать каждое слово, но они продолжали вести приятный разговор с доном Джованни и Антониеттой, словно понятия не имели о драме, разыгрывающейся внизу.

Он позволил разговору течь вокруг себя, попытки Элеанор отвлечь Антониетту были тщетны. Та была слишком сосредоточена на полицейских, находящихся в ее доме. Она обладала живым воображением, и мысль об Энрико, застрявшим в спуске для грязного белья, огорчала ее.

Очередное волнение у французских дверей, ведущих во внутренний двор, привлекло внимание Байрона. Он услышал испуганный крик Франко, резко оборвавшийся. Послышались торопливые шаги, бегущие по палаццо, призывы Таши. Тихий крик Жюстин.

— Что-то не так.

— Что еще может пойти не так? — Антониетте хотелось вопить от отчаяния.

Франко открыл дверь в консерваторию, улыбнулся гостям и наклонился поближе к своей кузине.

— Ты должна незамедлительно отправиться к Полу, — прошептал он. — Это срочно, Тони, ты должна поспешить.

— Ты знаешь, что случилось? — Антониетта автоматически потянулась к Байрону.

Байрон взял ее руку, одновременно улыбаясь сестре.

— Пожалуйста, извините нас на несколько минут. Уверен, дон Джованни и остальные не дадут вам скучать во время нашего отсутствия. Пол ранен. Тяжело. Озабоченность Франко вполне обоснована. Таша плачет, а Жюстин излучает огромный страх, — он быстро вывел ее прочь из комнаты, и они поспешили вверх по лестнице в комнаты Пола.

Они слышали приглушенный плачь Таши и успокаивающие ее голоса. Голос Жюстин, высокий из-за тревоги, проговорил:

— Пол, мы должны вызвать доктора. Ты можешь умереть, если мы этого не сделаем.

— Просто позовите Антониетту. Она позаботится обо всем этом, — голос Пола был слаб.

— Ты ведешь себя неразумно. Таша, ты его сестра. Вызови врача. Клянусь, вы Скарлетти такие упертые. Разве ты не понимаешь? Пол умирает. Если ты позволишь ему умереть, клянусь, я добьюсь, чтобы вас всех арестовали.

Антониетта и Байрон вошли в небольшую гостиную. Дверь в спальню была широко распахнута. Таша и Жюстин стояли, склонившись над кроватью.

— Здесь повсюду кровь. Антониетта. И если она вся принадлежит Полу, то он потерял слишком много.

Именно сухой и прозаичный голос Байрона привел ее в чувство. Антониетта сделала глубокий вдох и уверенно прошагала к кровати.

— Пол. Что ты натворил?

— Я должен поговорить с тобой наедине, Тони.

— Пол… — запротестовала Жюстин. — Тони, пожалуйста, я умоляю тебе, вызови для него врача. Он говорит, что не надо, но еще не слишком поздно. Не может быть слишком поздно.

— Доктор не сможет помочь ему, Жюстин, тебе это прекрасно известно, — тихо сказал Байрон, его голос завораживал и гипнотизировал, как и его глаза. — Ты должна оставить это Антониетте.

Таша обхватила Жюстин рукой за талию.

— Тони сможет помочь ему. Оставь ее, Жюстин. Мы теряем время, которого у него нет, — она вывела Жюстин из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

— Элеанор, мне сейчас же нужны травы. Поторопись. Влад, мне так же нужна и твоя помощь, — Байрон не пытался скрыть свое сообщение от Антониетты. У нее было полное право знать, что жизнь Пола под серьезной угрозой.