криминальное государство. Такого эксперимента, по-моему, еще нигде не проводилось.

— Однако президента вы выделяете из его окружения?

— Я всегда его горячо поддерживал, когда он еще только готовился к президентской кампании. Я в этого человека верю. Говорят о том, что он собирает ГБ, начнет травить интеллигенцию несчастную и прочее… Ну, это такая чушь, от которой уши вянут. Такой распущенной прессы не наблюдаешь ни в одном нормальном государстве. И все они несчастные, не сегодня — завтра их задавят. Где, кто, чего? Я человек 60-х годов. Память у всех короткая очень! Я отсюда вывожу сотни килограммов книг, о которых мы мечтать не могли, своих любимых философов — Хайдеггера, Ясперса, чудеснейшую переводную литературу, за которую можно было срок схлопотать. А то что он собирает бывших сотрудников органов, — так он знает, кому может доверять. Если это люди честные и преданные своему делу, их и надо ставить. Я полностью его понимаю. Потому что чиновник сам по себе — это отъявленное ворье…

— То, что Россия криминальная страна, — это не расхожий миф?

— Нет, и дело вовсе не в том, что разрушен мой памятник или, допустим, подставили меня на миллион при подготовке выставки в Манеже. Криминальны те люди, которые вывозят миллиарды из России. Криминально то, что в руках нескольких людей сосредоточены все недра и богатства страны. И начинается игра в демократию, в частную собственность… Какая частная собственность, что это за бред, который я беспрерывно слышу? На что они приобрели… Каким путем Гусинский мог получить такие деньги? Что, честным? Или Березовский? Россией управляют олигархи — надо же выдумать такое позорное слово…

— Олигархи — слово неточное?

— Ворье — вот точное слово. Конечно, это нужно прекращать. И чем быстрее, тем лучше.

— А не ожидаются ли вновь с вашей стороны такие общественные акции, как спасение военнопленных?

— Нет. Я вне политики на сегодняшний день. Мне уже предлагали чиновники из правительства поехать в Чечню, но я это предложение отклонил. Сегодня это дело не частного лица, а государства. Я же должен заниматься своим делом.

— А если государство не справляется?

— Мне тем более не справиться… С Афганистаном была совершенно другая ситуация. Советское государство просто предало этих ребят, которые сидели в ямах у моджахедов, забыло о них. И на Женевской конференции ни об одном пленном не был поднят вопрос. Поэтому я — как частное лицо — возмутился, сделал свое заявление и создал комитет. А сейчас само правительство говорит о своих пленных и ведет за них борьбу.

— Вы верите в то, что оно достаточно сильное?

— Я надеюсь на это. В правительстве у вас, по-моему, 90 процентов людей весьма сомнительных. Но я верю в президента и в нескольких человек, которые его окружают.

19.02.2001.

Петербург впадает в беспамятничество

Памятник Михаила Шемякина «Первостроителям Петербурга» разворовывается. Но, похоже, никому, кроме городских сыщиков, до этого нет дела

Пять лет стоит в сквере у Сампсониевского собора памятник Михаила Шемякина и Вячеслава Бухаева «Первостроителям Петербурга». Создан он из гранита и бронзы. А цветной лом нынче в цене: в пункте приема металла за килограмм бронзы можно получить 6–7 долларов.

Потому и преследуют этот памятник напасти. То у бронзового стола отпилят украшения, то сам стол уволокут. Года полтора назад архитектор памятника Вячеслав Бухаев уже забирал из милиции похищенный стол и устанавливал его на место. За свои личные деньги. Вскоре стол исчез снова. А затем памятник уже «раздели» как следует: отбили от гранитной арки четыре бронзовых барельефа и сдали в лом, на переплавку.

Впрочем, утраченные части композиции давно уже в очередной раз найдены. Стол минувшей весной разыскали через антикварный магазин сотрудники 12-го отдела Управления уголовного розыска. Три из четырех барельефов в конце прошлого года попали из скупки цветного металла в 4-й отдел Управления по борьбе с экономическими преступлениями. Так с тех пор найденная бронза и хранится в кабинетах у оперативников: стол — в Управлении уголовного розыска на Гродненском, барельефы — в УБЭП на Захарьевской. Забрать их некому. И даже оценить профессионализм наших сыщиков тоже некому. Выходит, работали они впустую.

Потому что собственника у памятника «Первостроителям Петербурга» нет. Если говорить юридическим языком, шемякинская композиция является «бесхозяйным имуществом».

Памятники Михаила Шемякина установлены в Венеции, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Москве. Но только в родном Питере открытие каждого шемякинского памятника сопровождалось злобным шипением недоброжелателей, причем на самом высоком уровне. Возможно, Шемякину просто недоставало дипломатии в общении с чиновниками — он решал все вопросы напрямую с Собчаком, не снисходя до его свиты, что вызывало у свиты справедливый гнев… Кто-то, впрочем, не принимал творения Шемякина-монументалиста совершенно искренне. Однако время все расставило по местам: три питерских памятника Шемякина: Петр Первый в Петропавловке, Сфинксы на набережной Робеспьера, «Первостроителям Петербурга» в Сампсониевском саду — влились в городской ландшафт, стали его частью. Представить Петербург без них уже трудно.

Памятник первостроителям был воздвигнут за несколько месяцев до провала Собчака на губернаторских выборах. Идея была блестящая: увековечить память первых зодчих Петербурга: Андреаса Шлютера, Жана Батиста Леблона, Доменико Трезини, Карло и Франческо Растрелли. Место выбрали самое подходящее — бывшее кладбище в Выборгском районе, прямо напротив собора святого Сампсония Странноприимца. Тут же и сад Карла Маркса решено было переименовать в Сампсониевский. Все расходы взял на себя Санкт-Петербургский филиал АОЗТ «Союзконтракт». Открыли памятник, как и положено, с оркестром, ленточкой, торжественными речами.

Затем в Петербурге сменился градоначальник, «Союзконтракт» незаметно прекратил существование… Памятник был принят городом, заслужил высокую оценку многих уважаемых петербуржцев, в том числе ныне покойного академика Лихачева. А выполнены ли были распоряжения Собчака, отданные в последние месяцы его правления, всех сразу перестало волновать.

Вот и сейчас, уже после смерти мэра Санкт-Петербурга, выяснилось, что шемякинский памятник — ничейный. Воруй хоть по частям, хоть целиком — заявления от потерпевшего не поступит. Потому что не будет потерпевшего.

Но мы все же попытались разобраться в ситуации. Начали с Комитета по культуре. Наталья Коренева, завотделом культурно-исторического наследия, сообщила, что каждый памятник находится на учете в Музее городской скульптуры и на балансе — в районной администрации. В том, что именно Выборгская администрация и является собственником памятника «Первостроителям Петербурга», у Натальи Николаевны не было никаких сомнений.

Однако у Анатолия Когана, главы Выборгской администрации, точка зрения иная:

— Да, было распоряжение Собчака о принятии памятника на баланс нашей администрацией. Но выполнять его мы не стали, потому что оно было заведомо невыполнимое! Там не было указано, от кого мы должны принять