Тем не менее он сделал несколько шагов к лестнице, когда яркость линии внимания между ними заставила его остановиться. Что, если они вообще не заметят его?

– Это ревность на пустом месте, – произнесла Келси.

Итан совсем сник:

– Это жестоко.

– Итан, тебе просто повезло, что мы с тобой не вместе. Влюбляться в меня – очень плохая идея. От меня никому не будет ничего хорошего, я только разочаровываю всех, кто оказывается рядом со мной. Я думала, что у нас с Чизарой получится, но выяснилось, что я ничуть не изменилась. Я – ужасный человек.

– Это не так! – Итан выпрямился, опустив руки. – Но похоже, ты не слишком удивилась моему признанию.

– Итан, Келси должна была быть вообще без сознания, чтобы не видеть, что ты чувствовал, – невольно пробормотал Тибо.

Келси не обратила на него ни малейшего внимания. Она как будто ушла в себя, обрывая все связи и линии внимания. Голос ее звучал тихо.

– Было нетрудно заметить, что ты чувствуешь.

Итан пнул ближайший ящик:

– Мне надо было хоть что-то сказать. Я все время собирался поговорить с тобой, но каждый раз вся вселенная была против – сперва появились Глюк и Монета, потом эти копы, потом Рой… Я просто хочу сказать, что я понимаю тебя. Делай, как лучше тебе. Очевидно, что…

Внимание Келси снова сконцентрировалось на нем:

– Может быть, вселенная пыталась тебе что-то сказать.

– Что она меня терпеть не может?

– Нет, что в твоей жизни есть кто-то другой, с кем тебе будет лучше, чем со мной. Кто-то, кого ты просто не замечаешь, хотя она прямо перед тобой и очень даже тобой интересуется.

Итан молча уставился на нее.

– Соня, – сказала Келси. – Та девушка с сумасшедшей стрижкой.

– Соня Соник? – ошарашенно пискнул Итан.

Тибо невольно закатил глаза. Да она же при каждой встрече высвечивает тебя, как прожектором.

– Кстати, она научила меня кататься на коньках, – задумчиво произнес Итан.

– Коньки – это все равно что танцы. Это ритуал ухаживания. – Келси подняла еще один ящик и установила его в баррикаду.

Итан снова сник:

– Да какая сейчас разница. Все равно нам всем конец.

– Итан, как ты не понимаешь: это как раз повод, чтобы жить!

В первый раз после смерти Дэйви Тибо услышал нотку надежды в голосе Келси и устыдился собственного отчаяния. Да, ему пришлось бросить свою семью – но, по крайней мере, они все были живы. Чего нельзя было сказать о семье Келси. И ко всему прочему, дважды за последнюю неделю Рой заставил ее присутствовать при убийстве людей.

Если после всего этого она еще могла улыбнуться насчет шансов Итана и Сони, может быть, завтрашний день не был настолько безнадежен для зероев. Может быть, любовь на самом деле спасет «Чашку»…

На верхней площадке появился Крейг:

– Ребята, как идут дела?

– Нормально. – Келси похлопала по ящику, который она только что засунула в баррикаду. – Это остановит любое воинство зла.

Крейг спустился пониже, оглядел всю конструкцию, потом ухватился за ящик и одним рывком выдрал его из баррикады. Ящик рассыпался у него в руках.

– Эй, ты что?! – возмутилась Келси.

Крейг пожал плечами:

– Если я могу это разрушить, то и другие смогут.

– С этим не поспоришь, – добавила Чизара с балкона второго этажа. Они с Клип стояли среди целого леса осветительных ферм, от которых к распредщиту тянулись связки новых проводов.

– Лучше просто полностью перекрыть лестницу, – добавил Крейг, выразительно сжимая кулак. – Вы оставайтесь наверху, а я тут с ними разберусь.

– Да, вот только проблема в том, что если что-то пойдет не так, ты тоже превратишься в одного из его марионеток, – сказала Клип. – Этот парень контролирует поведение людей.

– Других людей, может, и контролирует. Но не Крейга.

– Не беспокойся, у тебя будет шанс схватиться с ним, – уверила его Клип. – Ребята, вы где, можно вас на секунду?

Итан, Келси и Крейг переглянулись и спустились на танцпол, где уже стоял Тибо.

Стоящая на балконе рядом с Чизарой Клип залихватски перекинула свою трость через плечо, как флибустьерскую саблю. Тибо почувствовал, что начинает улыбаться – в своем роде она тоже была великим лидером.

Сейчас, когда он лишился семьи, он был особенно рад, что она его подруга.

– Крейг прав, – сказала Клип. – Поддерживать толпу в радостном настроении – это только первый шаг. Нам нужно покончить с Роем.

– Вот я и говорю, никаких проблем. – Крейг изобразил медвежий захват, демонстрируя свои феноменальные бицепсы. – Дайте мне секунд десять, и я его вырублю.

– Какие там десять секунд, – засмеялась Клип. – Больше пяти не получится. Проблема в том, что как только ты начинаешь думать о любом насилии, Рой уже у тебя в голове.

– Серьезно?

– Он именно так и действует. Твоя ярость – это его ключ к власти над тобой.

– И что тогда делать? – не выдержал Итан. – Что толку нейтрализовывать его прихвостней, если мы не можем ничего сделать с ним самим?

– Нам нужно будет хотя бы на несколько секунд выключить его силу.

– Я не представляю себе, как это сделать, – сказала Келси. – У него такая же петля обратной связи с его толпой, как и у меня.

Она оглянулась и внезапно заметила стоящего рядом с ней Тибо:

– Анон, ты можешь оборвать такое соединение?

Он тихо ответил, радуясь минутному вниманию всей группы:

– Если речь идет о связи с сотней людей – нет, я не могу этого сделать.

– Получается, что оборвать его связь с его толпой не получится. – Клип размышляла вслух. – Но мы можем использовать ее!

Она кивнула Чизаре, та щелкнула пальцами, и пронзительно яркий белый свет новых прожекторов залил весь клуб, ослепляя Зероев.

Итан возмущенно ойкнул, Крейг что-то сердито пробормотал. Тибо быстро закрыл глаза, но на сетчатке остался четкий след сверкающих огней.

Авария расхохоталась в традиционном стиле чокнутого гения и вырубила слепящие огни.

– Ох. – Голос Келси звучал тихо от боли. Сквозь слепящие круги в глазах, Тибо увидел, что она согнулась пополам и закрыла лицо руками. – Зара, в следующий раз ты хоть предупреди, хорошо?

– Извини, но нам нужно было устроить этот сюрприз.

– Считай, что задача выполнена.

Клип спускалась по лестнице, ощупывая ступени тросточкой, поскольку сейчас она не могла воспользоваться чужими глазами.

– Нам нужно было проверить обратную реакцию толпы на подобный сюрприз. Что скажешь, Келси?