Глаза закрыты, на лице печать блаженства, ноги разведены в сторону... Девочка готова... И похоже, девочка эта золотая.

Лиза хотела отдаться ему, но не хотела открыть свою тайну. А Валентин был заинтригован не на шутку. В такой волнующий момент на передний план вышел финансист. Он должен был удовлетворить свою страсть, а ему хотелось больше удовлетворить свое любопытство. Лиза не отвечала, но у него своя голова, и она искала ответ на поставленный вопрос.

Банк «Меганом». Председатель правления – то ли Берлянт, то ли Берлянд... Хотя нет, он умер, то ли два, то ли три месяца назад. Да, он еще финт выкинул. Контрольный пакет акций банка оставил не своему сыну, а своей молодой жене... Молодой жене...

– Твоя фамилия Берлянт? – спросил Валентин.

И тут же получил по рукам. Лиза оттолкнула его, свела ноги вместе, оправила юбку.

– Ну и зачем ты это сказал? – с осуждением спросила она.

– Вспомнил, что про «Меганом» говорили... Про молодую вдову...

– Ну что ж, поздравляю тебя, ты угадал. Да, «Меганом»... – это мой банк. – Так хорошо все начиналось, и на тебе... Ты мог бы поиметь меня, как простую девушку Лизу. Но ты не можешь поиметь председателя совета акционеров банка «Меганом»...

– Без его письменного согласия, – сострил Валентин.

– Именно. А я такого согласия не давала. И не дам. Даже если ты очень хорошо попросишь.

– Но мы же с тобой деловые люди.

– В таких случаях деловые люди договариваются только через загс.

– Значит, все-таки есть вариант.

– Нет вариантов. Я замуж за тебя идти не хочу.

– Почему?

– А ты что, предлагаешь?

– Нет, но...

– Да ты не напрягайся, не надо. Мне новый хомут ни к чему. Любила я своего Кирилла. Чуть не загнулась с горя, когда он умер.

Лиза мало была похожа на убитую горем вдову. Но все-таки тоска во взгляде угадывалась.

– Три месяца в этих стенах, как в монастыре. А вчера сорвалась.

– С другом?

– Какой, к черту, друг? Подруга за город вытащила. Там у меня дом. Природа, свежий воздух... И косячок. Один, второй... Валенок ты, Валя, такой момент упустил. Закончился отгул, я теперь снова в трауре. Я сейчас...

Лиза вышла из комнаты. Вернулась только через полчаса. Парика нет, русые волосы схвачены резинкой в простой хвост, из косметики на лице только губная помада спокойных тонов, вместо вульгарного наряда – спортивный костюм. Глаза беспокойные, но это дотлевают угольки разгульного огня...

– Выпьешь? – невесело спросила она и взяла со стола бутылку, которую Валентин ополовинил без нее в одиночестве.

Похоже, Лиза успокоилась. Но до этого она успела заразить его вирусом разгульной болезни. Валентину хотелось удариться в загул. Да так, чтобы вместе с ним в омут с головой нырнула и Лиза...

– Выпью, – кивнул он.

Она наполнила его бокал на два пальца, подала ему.

– А себе?

– Я же тебе сказала, все!

И точно, как ни старался расшевелить ее Валентин, она так больше и не завелась.

Но домой он уходил в отличном настроении. Лиза очаровала его, заинтриговала. И он был рад, что никакая она не проститутка и тем более не порнозвезда. А еще больше он был рад тому, что у нее свой бизнес. Пусть она и не принимает активного участия в управлении своим банком, но контрольный пакет за ней. А значит, она – выгодная для него партия. Тем более что по силе своего обаяния она ничуть не уступала его бывшим женам, если не сказать, что превосходила их...

– Да, у меня к тебе просьба, – на прощание сказала ему Лиза. – Ты никому не должен говорить, как я себя сегодня вела...

– Не должен? Значит, это требование, а не просьба, – лукаво улыбнулся он.

– А как хочешь, так и понимай. Только никому ни слова.

– Договорились. Но тогда и ты должна принять мое условие. Я хочу завтра тебя видеть.

– Хорошо, я буду ждать тебя в своем загородном доме. Только ничего не обещаю. А теперь иди. Я устала, мне нужно прилечь.

Лиза черкнула ему адрес загородного дома и бесцеремонно выставила его за порог. Вниз, к машине, он летел как на крыльях. Даже забыл о том, что в подъезде есть лифт.

И о Марине Кравцовой он тоже не думал. Она просто перестала для него существовать.

Игнату не нужно было представляться. Марина узнала его голос на первом произнесенном слове. Не могла не узнать.

– Разговор есть, – сказал он.

– Срочный?

– Не то чтобы очень, но поговорить очень нужно.

– Хорошо, у меня как раз есть пара часов свободного времени.

– Всего лишь пара?

– Игнат, ну, мы же договорились.

– Что ж, договор дороже денег... Кстати, разговор о деньгах. О больших деньгах.

Марина договорилась о встрече, нажала на клавишу «сброс» и положила его на свободное переднее кресло. Даже не подумала о том, что его нужно вставить в специальное гнездо на передней панели автомобиля.

Похоже, предстоял серьезный разговор. Но Марина старалась не думать о деньгах. И это легко у нее получалось. Мысли крутились вокруг Игната.

Она была благодарна этому человеку. Один раз он отвел от нее большую беду, второй – рассчитывал на благодарность. Но Марина не могла изменить мужу. Игнат это понял и в конце концов отступился от нее. В этом и состояла их договоренность. А ведь продолжай он держать вокруг нее осаду, она бы могла и не выдержать. Даже на сильную женщину довольно слабости...

Марина по-прежнему поддерживала тесные деловые отношения с Борисом Шаповаловым из РУБОП. Он занимал ответственный пост на Шаболовке, носил погоны подполковника. И делал «крышу» ее фирме. С ним она связывалась напрямую. Хотя Игнат нет-нет и возникал на горизонте.

В прошлом году он встречался с ней, чтобы сообщить важную, на его взгляд, новость. Из мест заключения освободился Капрон. Воровская община назначила его смотрящим по крупному подмосковному району. Все бы ничего, но Капрон знал, что Марина жива. И, судя по всему, был полон решимости ее найти. Новость действительно важная. И не из разряда приятных. Но прошел почти год, а о Капроне ни слуху ни духу. Или найти ее не может, или на него подействовал запрет, который наложил на его намерения Игнат. Воры – народ осторожный, с МУРом им связываться не резон. Даже из-за Мурки.

И сегодня у Игната важный разговор. О деньгах. О больших деньгах. Что бы все это значило?

Марина не без волнения входила в кафе на проспекте Мира, где ждал ее Игнат. Встреча с ним как испытание на прочность. Или, можно сказать, на порочность...