Путь к исцелению будет нелегким. Мы знаем по горькому опыту, что путь от лабораторных исследований к клинической практике тернист, и многие блестящие, элегантные, надежные идеи оказываются биологическим кошмаром, когда их воплощают в жизнь. Превращение результатов, полученных в экспериментах на некоторых долгоживущих мышах, в лекарство или лечение – это цель, которая занимает годы, может быть, десятилетия и требует многомиллионных инвестиций. Все часто срывается из-за побочных эффектов, неизвестных ранее различий между мышами и людьми или просто не работает без какой-либо веской причины. Одним из потенциальных ориентиров являются миллиарды и десятилетия, которые мы потратили на исследования рака, не найдя лекарства. Цель достаточно проста – «удалить больные клетки из организма», – но проблемы в реализации были огромными.

Однако есть немало причин для оптимизма. Мы встречали много принципиально разных способов продлить здоровый период жизни мышей: ограничение калорийности рациона, сенолитики, теломераза и даже пришивание к более молодой особи. Хотя почти наверняка существует некоторое механистическое препятствие, учитывая взаимосвязь биологии, этот эклектичный список, несомненно, должен изгнать любые оставшиеся намеки на то, что старение неизбежно или что вмешательства, которые замедляют или обращают его вспять, являются странными причудами лабораторной биологии. Этот обширный список методов предполагает, что старение на самом деле довольно податливо и есть много различных способов замедлить его. Так что у нас есть много возможностей – мы должны быть феноменально невезучими, чтобы все варианты каждого из этих разнообразных вмешательств вообще не сработали на людях.

Мы знаем, что все методы имеют побочные эффекты, но некоторые из непреднамеренных последствий лечения, обнаруженные нами, положительны. Сенолитики, например, улучшают течение различных болезней от остеопороза до заболеваний печени у мышей, потому что удаление стареющих клеток влияет на множество различных биологических процессов. Митохондриально направленный антиоксидант MitoQ, с которым мы познакомились в Главе 7, улучшает функцию теломер, но мы также знаем, что активация теломеразы положительно влияет на митохондрии. В предыдущей главе мы видели, что гены Klotho и FGF21 неожиданно вступили в отрицательное взаимодействие, но некоторые гены, вместо того, чтобы бороться, работают синергично. Один особенно впечатляющий пример был обнаружен в 2013 году у C. elegans. Если взять daf-2, носители мутации которого, как вы помните из Главы 3, живут примерно в два раза дольше нормальных червей, и другой ген, называемый rsks-1, носители мутации которого живут примерно на 20 % дольше, и создать червей с обоими мутировавшими генами, они будут жить почти в пять раз дольше, чем нормальные, – эффект намного больше, чем простая сумма его частей. Поскольку лечение аспектов старения улучшает функции организма различными способами, мы можем надеяться на возникновение благотворных циклов, где лечение x позитивно влияет на процесс y, облегчающий проблему z, которая никогда не была намеченной целью x в первую очередь.

Наконец, лечение старения само по себе начинает благотворный круг увеличения продолжительности жизни. На данный момент каждый год ваша вероятная дата смерти отступает на несколько месяцев в будущее. И в значительной степени это происходит потому, что вы живете благодаря непрерывному прогрессу в биомедицинской науке. Эти дополнительные месяцы продолжают накапливаться, давая больше времени новым биомедицинским достижениям, которые добавят еще несколько месяцев, и так далее. Мы уже видели, как этот эффект действовал на предыдущие поколения. Благодаря медицине, общественному здравоохранению и санитарии миллионы детей не умирали от инфекционных заболеваний в 1930-х годах, позволяя ныне живым 60-летним людям получать пользу от новых методов лечения сердечных заболеваний 1990-х и 2000-х годов, которых даже не было в проекте, когда эти люди родились. Эта когорта прожила гораздо дольше, чем если бы прогресс медицины остановился в год их рождения.

Если мы сможем создать методы борьбы с процессом старения, люди, живущие в то время, когда разрабатывается лечение, будут жить немного дольше, выигрывая время для изобретения более совершенных методов антивозрастной медицины, и так далее. В качестве бонуса вполне вероятно, что эти методы терапии обеспечат больший рост ожидаемой продолжительности жизни, чем лечение единственного конкретного заболевания. Мы уже видели, что даже полное излечение от рака увеличит ожидаемую продолжительность жизни всего на несколько лет. Поэтому новое, более эффективное лечение определенного типа онкологических заболеваний добавит к этой цифре еще меньше, потому что не во всех популяциях развивается этот конкретный тип рака. С другой стороны, лечение старения может отсрочить развитие всех видов рака, а также сердечных заболеваний, инсульта и деменции, что значительно увеличит продолжительность жизни, даже если оно будет лишь частично эффективным.

Решающий момент наступит, если мы сможем начать разрабатывать и внедрять методы лечения старения, благодаря которым удастся увеличить продолжительность жизни на один год каждый год. Это означало бы, что в среднем дата смерти будет отсрочиваться с такой же скоростью, что и увеличение паспортного возраста. Если мы сможем поддерживать такой темп инноваций, это может продолжаться неопределенно долго и стать фактическим лекарством от старения. Эту идею иногда называют «убегание от старости со скоростью света».

Вряд ли возможно в течение ближайшего года вдруг так увеличить продолжительность жизни, что это коснется всех людей, живущих сегодня. И большинство ученых не будут винить вас за то, что вы скептически относитесь к правдоподобности такого исхода. Однако идея создания методов лечения, которые дают время на разработку новых и лучших терапевтических опций, меняет природу проблемы, когда речь идет о существенном увеличении продолжительности жизни или даже в один прекрасный день полном излечении старения.

«Лекарство» от старения, как мы обычно представляем себе это слово, было бы единым лечением, которое полностью остановило бы дегенерацию в вашем теле. Это просто невозможно, учитывая нынешнее состояние знаний. Чтобы перестроить биологию человека с нуля, нужно полное системное биологическое понимание старения, которое мы обсуждали в предыдущей главе, причем уже сегодня. Если вместо этого мы можем «просто» увеличить продолжительность жизни, преодолевая старение по частям, то можем разработать лекарство на практике, но без необходимости быть настолько умными, чтобы совсем искоренить его. Нам нужно только быть достаточно сообразительными, чтобы оставаться на шаг впереди старения. Даже если вы по-прежнему скептически относитесь к тому, когда кто-то говорит о том, чтобы отсрочить старение, нельзя отрицать, что такой подход значительно снижает сложность проблемы и приближает дату этой медицинской революции.

Тем не менее когда бы нам ни удалось избавиться от старения, все произойдет именно так. Лечение старения будет представлять собой мозаику терапевтических методов, эволюционирующих со временем, последовательность технологий, которые постепенно увеличивают продолжительность жизни до такой степени, что люди заметят, что перестали стареть, – а не чудесную волшебную пилюлю, обнаруженную благодаря вспышке озарения одинокого гения. Первое нестареющее поколение, вероятно, поначалу не поймет своей удачи. Они вырастут, ожидая, что умрут в 100 лет, или 150, или еще в более «преклонном» возрасте для их общества, но один за другим спасительные медицинские прорывы будут отодвигать их похороны все дальше и дальше в будущее. Будет очень трудно сказать, когда мы вылечим старение, постоянно задаваясь вопросом, может ли следующий прорыв стать последним, а ожидаемая продолжительность жизни наконец перестать увеличиваться. Но это будет весьма очевидно задним числом, когда мы изучим многовековую статистику ожидаемой продолжительности жизни и определим точку, в которой люди просто перестали умирать от старости.