тёмные губы в улыбке, кивнула. Приблизилась к Ситрику так, что он мог ощутить на своей шее её теперь уж бесполезное дыхание. Он протянул руку, пугливо тронул ладонью её локоть. Ощутил подушечками пальцев тонкую ткань, под которой пряталась её рука, трепетно погладил её, едва касаясь. Ситрик испугался на краткий миг, что Ингрид разозлится, прогонит его, как прежде гнала от себя прочь Ольгира. Как прогнала и его тогда в день свадьбы. Но Ингрид, напротив, подалась к нему, сама скользнула в руку, как диковинный зверь, что позволил приласкать себя.

Она крепко сжала пальцами его запястья, так, что побелела кожа, но Ситрик почувствовал лишь холод.

– Почему именно я?

– У меня больше никого нет. Помнишь, ты сказал, что мы союзники? Это не так?

– А как же твой отец? Как же Хаук?

– Я не хочу, чтобы он знал, что я мертва. Мертва и проклята. Да и вряд ли он позволит мне уйти. Будет мучать и изводить меня, не давая мне уйти в другой мир. Будет смотреть на мой призрак, как на живую дочь. Только не Хаук.

Лицо её оставалось неизменным, замершим, даже когда она говорила об отце. Ситрик колебался.

– Ольгир… – прошептала Ингрид. – Он тоже заперт здесь. Вроде и мёртв, а вроде и нет. Ни жилец, ни мертвец. Из-за меня. Из-за… тебя.

У Ситрика перехватило дыхание от этих слов.

– Принеси нам Зелёный покров. Он излечит и даст уйти.

– Я обещаю. Я постараюсь.

Её губы медленно растянулись в улыбке. Она тут же высвободилась из объятий и исчезла. Но на запястьях Ситрика, что сжимали её руки, остались налитые кровью полосы из тонких рун. Ситрик не успел их прочесть, как они впитались в кожу, не оставив ни следа.

– Что это, Ингрид?!

– Я Бирна! – тихонько рассмеялась хозяйка, выхватив из множества звуков, что летали по хлеву, женское имя. – Так меня ещё никто не называл!

Ситрик вздрогнул, и Ингрид исчезла. Вместе с ней ушёл и запах речной воды, хвои и грозы. Ситрик закрыл глаза, вздохнул несколько раз глубоко, пытаясь привести мысли и чувства в порядок, но те расползались и прятались меж щелей сознания. Ситрик нервно сглотнул, медленно понимая, во что он только что ввязался…

Что же… ох, что же она сделала с ним?

Раненая. Про2клятая…

Ночь опускалась медленно и степенно, обвешивая свои тёмные одежды колючими бусинами звёзд. Ситрик согнал последних заблудившихся кур, пересчитал, прежде чем Бирна закрыла хлев.

Когда хозяйка ушла в дом, оставив его одного, он остановился у забора, прислушался к тишине и замер напряжённо. Изо рта птицей вылетел парок. За частоколом слышались редкие вздохи да шорохи, от которых волосы на загривке становились дыбом. Теперь всюду Ситрику виделась Ингрид…

– Ежи, наверное, топают, – произнёс Холь, показав из худа клюв.

Ситрик шикнул на него. Кто-то ходил за частоколом, изредка касаясь брёвен то ли лапами, то ли руками.

Холь перебрался на плечо, расправив онемевшие крылья, тряхнул головой и принялся прихорашиваться, шумно перебирая пёрышки одно к другому.

– Холь, тише. Там кто-то есть. – Ситрик вплотную подошёл к частоколу, прижался ухом, и белая птица, взмахнув крыльями, перелетела на острую верхушку. Холь долго вглядывался в темноту, тускнея и превращаясь в туман, а потом воссиял вновь.

– Никого нет. – Холь наклонил голову, а потом удивлённо вытянулся струной. – Или же есть… – Птица больше не таилась.

Он продолжал всматриваться в густеющий недвижимый сумрак. По левое крыло за невысоким холмиком светлели поле и пастбище, отвоёванные скотом и людьми у леса, и дорога, по правое – река с пустыми исхоженными берегами за высоким склоном. А прямо, в лес, уходила стрелой тропа. Оттуда вышли они днём, когда началась гроза.

Холь напряг всё тело, вытянулся вперёд и вдруг охнул. Просвистел камешек, ударился о крышу, напугав кошку. Ситрик отчётливо услышал торопливый перестук крупных копыт и треск ломающихся ветвей. Зверя можно было бы принять за кабана, но только кто тогда бросил камень?

– Буду утром, – тут же простился Холь и погаснувшей вспышкой молнии затерялся в лесной шапке желтеющей листвы.

– Куда же… – только и успел сказать ему вслед Ситрик, да махнул рукой.

Он постоял ещё, вслушиваясь в закисающую тишину. Из груди мерно вырывались серые птицы дыхания. Они заворачивали крылья, делали один быстрый мах и превращались в воздух и полутьму.

Значит, теперь ему нужно было найти колдуна, что может соткать Зелёный покров. А после принести его Ингрид в Онаскан…

Эта мысль теперь не давала покоя.

Он размышлял, где сможет отыскать колдуна, вспоминая всё то, о чём сказывала Ингрид. Но ни одна догадка не желала лечь Ситрику в голову. Колдуны ушли, и бесполезно было их искать и звать. Ушли туда, куда шагали по ночам скалы.

На восход!

Вот ведь Холь, хитрец, будто бы знал, куда понадобится идти. Наверняка он и знает дорогу, а потому рано ещё им было прощаться. Может, согласится помочь за небольшую плату. Хотя что он, отступник, мог предложить могучему ветте?

Ещё одна туманная пташка пролетела рядом с плечом, поднимаясь в небо истлевающим облачком пара. Ситрик обернулся. За его спиной стояла лохматая Бирна, и в руках у неё мурчали сонные котята.

– Пора ночевать, – сообщила она. – Иди в дом, я скоро вернусь. Схожу лишь к реке.

Бирна опустила котят на землю, шикнула на высунувшегося из будки пса.

«Не лаял на зверя за частоколом, а на меня сорвался, когда я пришёл», – удивлённо отметил Ситрик.

– Там ходил какой-то крупный зверь, – предупредил он. – Не стоит идти одной. Я могу пойти с тобой.

Хозяйка шутливо коснулась рукой короткого ножика, висящего на тонком пояске, но Ситрик был серьёзен.

– Ничего со мной не станется. Берег здесь крутой, звери к нему не ходят, только я, Бьёрн да наши слуги. До пастбища не пойду, – улыбнулась она. – А теперь иди в дом и обещай никуда не выходить до восхода солнца. Хорошо?

– Хорошо, – Ситрик согласился, но продолжал стоять на месте, будто ногами к земле прирос.

– Ну иди же! – взволнованно прикрикнула Бирна.

Ситрик поклонился, извиняясь и прощаясь, и ушёл спать. Бирна долго смотрела на чернеющую щель в дверном проёме: ни лучины, ни жирового фонаря Ситрик не разжёг, наверное, и правда ляжет спать, лишь только пропоёт положенную молитву в темноте и