Холт как раз сделал глоток, поэтому тут же давится текилой и начинает кашлять. Но при этом усиленно кивает… И я тоже киваю.

Я сказала тогда Маркусу, что сдала нас. Киран в тот день отмочил какую-то сальную шуточку о моём платье в присутствии одноклассников. Они засмеялись надо мной, и я разозлилась на Кирана. Это была моя маленькая месть. Я сказала, что сдала отцу нас троих, хоть и не делала этого…

Киран похлопывает Маркуса по спине, и тот хрипло произносит:

– Я всегда это знал. Исси призналась мне позже, что не смогла обмануть отца, когда он заметил её в нетрезвом состоянии. Короче, она всегда была совестливой. Намного лучше нас двоих.

Мне становится дурно от его слов. Не хочу, чтобы они говорили обо мне. Меня здесь нет. А завтра я покину Милфорд и, возможно, не вернусь в ближайшие несколько лет. Исабель Васкес не заслуживает, чтобы о ней говорили и, тем более, восхваляли! Киран и Маркус хотя бы честны перед собой. А я – трусиха, которой проще убежать, чем бороться. Даже сейчас я стою за их спинами и просто подслушиваю.

Это ужасно…

Начинаю пятиться, чтобы уйти, но замираю, когда слышу следующую реплику Маркуса:

– Где она сейчас?

Пожав плечами, Киран отвечает:

– Она не приезжала этим летом в Милфорд. Осталась в Огайо.

– Почему вы расстались? – допытывается Маркус. – И не смотри так на меня, бро. Я ничего не знаю ни о тебе, ни об Исабель. Специально не интересовался. Решил, что в новой жизни без неё мне будет проще без лишней информации.

– Мы не то чтобы расстались, – подавленно произносит Киран. – Мы и встречаться то не начали, если уж на то пошло. Она была с тобой. Вы расстались. Она уехала и перевелась в Огайо. Конец истории.

– И ты за ней не поехал!

Да, он не поехал за мной.

Хотела ли я, чтобы Киран нашёл меня в Огайо? Безусловно. Потому что только он мог вернуть мне уверенность в том, что МЫ есть. Оставшись в одиночестве, верить в наши отношения было чертовски сложно. Особенно вспоминая то, что между нами было. Его издёвки, огромное количество девчонок, пари с Маркусом, а потом ещё и Элисон… Да мы и вместе-то толком не были! Киран много раз говорил мне о любви. Но теперь я понимала, что о любви должны говорить поступки.

Парни ненадолго замолкают, а потом Маркус бросает:

– Нам троим нужно было остаться друзьями. Сейчас всё могло быть по-другому.

Сердце сжимается от тоски. Сейчас мы уже точно не сможем быть друзьями. Дыхание перехватывает, и я жду, что ответит Киран. Тот хлопает Маркуса по плечу и отвечает:

– Ты прав. Друзьями у нас получалось быть намного лучше. Не нужно было влюбляться в Исабель Васкес.

Глаза наполняются слезами.

Киран прав.

Они смогут сохранить свою дружбу. И сделают это… без меня.

Я бесшумно покидаю нос яхты и, притаившись на корме, жду, когда судно вернётся к причалу. Первой покидаю борт и сразу иду на парковку. Сев в машину, на прощание окидываю взглядом яхт-клуб.

Всё же я буду скучать по Милфорду – городу, который всегда был мне ненавистен. Потому что оставляю в этом городе две частички своей души.

Но так будет лучше.

Мне не следовало искать утешения в отношениях с Маркусом. И не стоило влюбляться в Кирана. Сейчас у всех нас всё могло быть по-другому.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. Наши дни.

Исабель

Я с наслаждением подставляю лицо под утренние лучи июньского солнца. Обхватив чашку с горячим кофе, делаю осторожный глоток, и по телу проходит приятная дрожь. Вдохнув полной грудью, втягиваю солоноватый воздух Нью-Йорка.

Сидя на крыше прямо над маленькой квартиркой, в которой живу, я вижу, как город кишит людьми. На часах всего восемь утра, а они словно и не уходили с улиц. Не зря говорят, что этот город никогда не спит…

Привыкла ли я к нему? Не знаю. Наверное… В любом случае, здесь мне намного лучше, чем в Милфорде. Тут меня никто не знает. В меня не тычут пальцем, где бы я ни появилась: «Оо-о, это же Исабель Васкес, будущая жена Кирана Шоу!..» «Что Вы, что Вы, она же с Маркусом!» И кто-нибудь еще обязательно внесёт свою лепту и заметит: «Нет, она рассталась с ними обоими». А потом они будут пренебрежительно качать головами и провожать меня обвиняющими взглядами. Ну а кто-то посмотрит сочувствующе.

От всего этого меня тошнило…

В Нью-Йорке всё по-другому. Всем плевать, кто я такая и с кем встречаюсь. Это слишком большой город, чтобы кто-то обратил внимание на такую незаметную личность, как Исабель Васкес.

С моего отъезда из Милфорда прошёл почти год. Я старательно забывала все, что было мне так дорого. А также те слова, что сказал Киран Маркусу на яхте.

«Нам не надо было влюбляться в Исабель Васкес…»

В глубине души я злилась на то, что он это сказал. Но верила, что он действительно так считает. А несколько месяцев назад, сразу после рождественских каникул, убедилась в том, что Киран не лукавил, произнося ту фразу.

Мне позвонила Джина. Поздравила с прошедшим Рождеством, а потом стала расспрашивать о моей личной жизни. В её голосе я почувствовала что-то неладное. Тяжело вздохнув, Джина сообщила, что видела Кирана с девушкой. У них было что-то вроде двойного свидания вместе с Маркусом и Жозель.

Я уже давно не пользовалась социальными сетями, потому что удалилась отовсюду. Чуть позже отважилась зайти на страничку Кирана в соцсети со стороннего источника. И увидела фотографии этой девушки. И Киран, и она казались счастливыми на этих фото. Она была в его доме. Снимки с его родителями тоже имелись. Ко всему прочему, одна из фотографий была подписана: «С любимой Шоной».

С любимой…

Даже сейчас мне всё ещё больно вспоминать об этом. Получается, что когда в его жизни не стало меня, он сразу стал двигаться дальше, не оглядываясь на прошлое. И я испытывала двоякое чувство…

Вроде бы именно этого и хотела – чтобы все мы двигались дальше и постарались быть счастливыми. Только вот сама я всё ещё стояла на месте. Да, работала в перспективной юридической фирме. Да, жила в Нью-Йорке – городе, в котором не нужно было бояться общественного мнения, потому что обществу было плевать на меня. Заводила новых друзей. Но я не была счастлива, потому что всё ещё была привязана к Кирану Шоу.

Когда узнала, что у него появилась другая, эту связь с ним пришлось разрывать через боль. Я плакала по ночам, практически ничего не ела. Чувствовала себя так, словно похоронила часть себя. А когда душевные раны немного затянулись, приняла ухаживания Дэвида – парня, с которым вместе проходила практику. Он давно ухаживал за мной. Не отступал, даже не надеясь на взаимность. Когда я согласилась на первое свидание, его счастью не было предела.