Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чувствуя себя в высшей степени расслабленными, мы все отправились спать. Сейбл легла на кушетке, а я помогла Найфейну устроиться в моей кровати на спине, все еще покрытой повязками. Покончив с этим, я пересекла комнату, чтобы переодеться в свою пижаму.
– Мне закрыть глаза? – спросил он низким и мягким голосом.
Свет свечи мерцал на его острых скулах, отбрасывая тень на его глаза. Я пожала плечами, потому что, честно говоря, меня не беспокоила мысль о том, что Найфейн увидит меня голой, и начала переодеваться так же, как если бы делала это при Сейбл. Хотя я не могла видеть его глаз, я чувствовала, как Найфейн отслеживает каждое движение, наблюдая, как я убираю вещи и направляюсь к кровати Сейбл.
Когда я села на постель, он повернул лицо ко мне.
– Тебе больно? – спросила я в наступившей тишине.
– Вовсе нет, – пробормотал он. – Твои лекарства посрамили мои. Я почти на сто процентов в этом уверен.
– Вряд ли. Ты все еще едва ходишь. Яд сильно подействовал на твой организм. Но, по крайней мере, твоя жизнь вне опасности. Ты вылечишься. Тебе просто нужен отдых.
– Знаю. – Найфейн умолк, пока я забиралась в постель, взбивала подушку и укрывалась одеялом. Я легла на бок, лицом к нему.
– Ты можешь пообещать, что не разозлишься, если я тебе кое-что скажу? – спросил он.
– Скорее всего, нет, – честно ответила я, посмеиваясь.
Найфейн кивнул, но все равно сказал то, что было у него на уме.
– Ты невероятно красива для меня, и я имею в виду не только твое лицо или тело. Ты прекрасна душой. Ты так честна в том, кто ты есть. Так свободна в своих мыслях и чувствах. Когда я рос, все вокруг меня держались настороженно. Все были очень замкнутыми. Но ты… от тебя исходит некий божественный свет. Некая искренняя честность и доброта. Это видно, когда ты ухаживаешь за эверлассом, и это проявляется в твоем даре исцеления. Когда твое лицо приобретает задумчивое выражение, это так прекрасно, потому что я практически вижу, как вращаются колесики в твоей умной голове. Ты такая сообразительная и способная, Финли. Такая жесткая и непреклонная в своей способности выжить. Я в восторге от тебя. Но больше всего я люблю твой огонь и твою страсть. Мне нравится, что ты не позволяешь никому указывать тебе, кто ты есть. Мне нравится, что ты упираешься и отталкиваешь меня, когда я пытаюсь доминировать над тобой, побуждая меня быть лучше, сильнее. Это возбуждает, но также… Это просто… Ты совершенна. Хотел бы я быть поэтом, чтобы подобрать правильные слова. Возможно, другие и видят в тебе лишь внешнюю красоту. Я хотел, чтобы ты знала, что, когда я смотрю на тебя, я вижу красоту твоей души, и я в восторге. Я вижу тебя, Финли. Вот, что я хотел сказать. Я вижу всю тебя, и ты прекрасна.
Из моего глаза выкатилась слеза. Я не знала, что сказать. Никто никогда раньше не говорил мне ничего подобного. Признание Найфейна было искренним – я слышала это в тоне его голоса и чувствовала в его словах.
Мои веки слипались, что, без сомнения, было результатом нескольких напряженных дней и блаженства от того, что я дома, в безопасности.
Мне приснился Найфейн. Его сладкие поцелуи на моих губах, а затем битвы, боевые кличи и золотой дракон, спасающий королевство. Сон был очень волнующим, особенно в конце, когда Найфейн оказался между моих бедер. Это был один из лучших снов, которые мне когда-либо снились.
Однако этот мужчина крепко завладел моим сердцем. Это было определенно нехорошо. Мне требовалось соблюдать дистанцию. Найфейну предстояло уйти, и я собиралась отпустить его. Я должна была это сделать. Мы почти достигли точки невозврата, и я чувствовала, что балансирую на грани очень большой ошибки.
Я распахнула глаза и позволила свету лишить меня остатков сонливости. Почему-то я чувствовала себя немного опустошенной. Я ощущала, что мне чего-то не хватает. Возможно, потому, что я знала, что Найфейн уйдет?
Самка билась в груди, пытаясь процарапать себе путь на поверхность. Ее паника прорвалась наружу.
Я нахмурилась и перевернулась на спину, ощущая, что глаза застилает влажная пелена несмотря на то, что я проспала всю ночь. Из соседней комнаты донесся тихий кашель, затем еще один. Отец все еще держался.
Бросив взгляд в сторону Найфейна, я села и потянулась, стараясь не шуметь. И замерла.
Самка дико царапалась во мне. Я подавила ее, ощущая тошнотворный узел в животе. Найфейн исчез, кровать была аккуратно застелена. Он не оставил никакой записки. Возможно, просто проснулся раньше и не хотел меня беспокоить.
Пройдя по коридору, я обнаружила Хэннона за кухонным столом. Брат протирал налитые кровью глаза, мертвой хваткой держа кружку с дымящимся напитком, и выглядел таким же усталым, как и я.
– Привет, – поздоровалась я, заметив, что Сейбл зевает на кушетке. Это было странно. Обычно она поднималась первой. – Вы, ребята, не видели Найфейна?
– Нет. Но я обнаружил то, что он оставил прошлой ночью. – Голос Хэннона звучал ровно, но глаза пылали непривычным для него гневом. – Он не церемонился.
– Не церемонился в чем? – в недоумении покачала головой я.
– Я не убирал оставленные им ингредиенты. Ты поймешь, что они означают. – Брат посмотрел мимо меня на кухню, а затем поднял пергамент. – А еще он оставил вот это.
Я схватила кусок пергамента. Послание, написанное изящным почерком, гласило: «Когда-нибудь ты простишь меня. Не ходи за мной, ты ничего не добьешься. На этом наше знакомство заканчивается. Так будет лучше».
Дальше шла пустая строка, словно Найфейн раздумывал над тем, что написать дальше.
«Помни, никакая клетка не сможет удержать тебя надолго. Найди выход, Финли, любым возможным способом. Ты заслуживаешь свободы. Надеюсь, я встречу тебя в следующей жизни, когда между нами не будет так много препятствий. – Н».
Мои внутренности скрутило. Самка взбесилась. Не требовалось быть гением, чтобы понять, что здесь что-то не так. Найфейн явно сделал что-то, что мне бы не понравилось.
«Я не хороший парень», – сказал он мне однажды. Он повторял это десятки раз.
Глубоко дыша, я побрела на кухню, чтобы посмотреть, о чем говорил Хэннон. Ингредиенты лежали на столешнице, и все стало ясно как божий день. Корень валерианы, ромашка и некоторые травы, которые я выращивала в саду, способствовали глубокому погружению в сон. Я давала их отцу в составе другого лекарства,
