и занялся журналом регистрации. Информация письма в точности повторяла содержимое одного из моих подставных файлов. Этот файл — бланк заказа — был прочитан только один раз, в пятницу 16 января. Файл был защищен, так что его никто не мог прочитать, за исключением системного менеджера. Или того, кто незаконно стал им.

Я сравнил письмо Ласло Балоша из Питтсбурга с письмом, которое я сочинил 16 января. Он запрашивал в точности все то, что содержала эта приманка. Один к одному. За исключением одной детали: он опустил слово «секретный», в запросе документа ном. 65.3.

Еще было несколько ошибок. Правильно пишется Циклотрон, а не Циклотров. Беркли, а не Берклей. Я подумал, что родным языком писавшего был не английский: кто бы так мог сказать: «Планы и внедрения записок конференции»? Может, хакер живет в Питтсбурге в Пенсильвании. Он звонит в Ганновер. Подключается к немецкой телефонной сети, а затем проникает в мой компьютер. Вот это способ маскировки! Нет. Все-таки легче напрямую позвонить из Питтсбурга в Беркли.

Я открыл свой журнал за 18 января. В этот день мы полностью проследили связь, вплоть до телефона хакера в Ганновере. Телефонная линия ведет к дому в Ганновере, а не в Питтсбурге. Я почесал затылок и посмотрел, есть ли на письме номер телефона. Нет. Однако, что за имя? Я позвонил своей сестре Дженни.

— Привет, сестренка. Что ты можешь сказать о фамилии Балош?

— Как будто из Центральной или Южной Европы. Венгрия или Болгария. Имя известно?

— Ласло.

— Венгрия, наверняка. Однажды у меня был приятель, отец которого…

— А может оно быть немецким? — прервал я Дженни.

— Непохоже.

Я рассказал ей о письме и об орфографических ошибках. «Написать „трое“ вместо „трон“ — это в венгерском стиле, — сказала она. — Готова спорить, что он из Венгрии».

— Ты когда-нибудь слышала имя Лангман?

— Боюсь, что нет. По-немецки это означает длинный человек — может быть, это тебя немного утешит?

— Хакер один раз создал задание и присвоил ему имя «Т. Г. Лангман».

— Мне кажется, это псевдоним, — сказала Дженни. — А может, Ласло тоже псевдоним.

Компьютерные хакеры, скрывающиеся за псевдонимами. Пенго, Хагбард, Фримп, Зомби…, неужели и Т. Г. Лангман и Ласло Балош?

Хакер из Ганновера, что в Германии, узнает секрет, который находится в Беркли, в Калифорнии. Три месяца спустя венгр из Питтсбурга пишет письмо. Потрясающе. Три месяца? На минуту я задумался. Допустим, это два приятеля, которые поддерживают связь друг с другом. Чтобы передать новость, хватит двух дней. Может быть, неделю или две. Но никак не три месяца. Сколько же человек здесь замешано? Если два или три человека принимают решение и действуют, на это уходит одна-две недели. Но если пять или десять человек должны встретиться, принять решение и действовать, потребуется один-два месяца. Однако я абсолютно уверен, что только один человек работает за компьютером. Никто другой не обладает таким нудным упорством. А Бундеспост утверждает, что они ведут по крайней мере двух парней.

Голова идет кругом. Похоже, это входит в сферу компетенции ЦРУ. Я позвонил Тиджею и, обрисовав ситуацию, получил в ответ всего две фразы: «Подожди секунду. Я перезвоню». Понятно, что последняя новость его потрясла. Мне понадобилось объяснять ситуацию два раза. Кроме того, он захотел, чтобы я экспресс-почтой выслал копию письма Ласло. В некоторых кругах новости циркулируют очень быстро: спустя час из ЦРУ позвонил Грег Феннел и спросил, мог ли Ласло подключаться к моему компьютеру? «Нет. Единственным парнем, кто видел эти файлы, был хакер из Ганновера.»

Грег задумчиво произнес: «Жив курилка…» Мне это напомнило о Бобе Моррисе. Самое время ему позвонить. Я рассказал о письме, но он, похоже, не сильно заинтересовался. Кажется, его больше интересовала технология установки сигнализации, чем содержание письма. Это не удивительно — он сообразил, что творятся серьезные дела.

Отдел специальных расследований ВВС послал. У этого следователя, Стива Шумейкера, хватило ума надеть джинсы и футболку, чтобы зря не пугать народ. Он попросил копию письма и распечатки для посмертного анализа подключений хакера.

— Копию письма я тебе дам, это не проблема, — сказал я Шумейкеру, — но я не могу дать распечатки. ФБР предупредило, чтобы я держал все под замком, так как, возможно, пригодится в качестве улик.

— Ты можешь отксерить их?

Ого. Пятьсот страниц распечаток? Мы потратили целый час, скармливая копировальной машине огромную стопку бумаги. Я спросил детектива, каково его мнение о письме из Питтсбурга?

— Мы предупреждали. Может, теперь они зашевелятся.

— А что же вы делали до сих пор?

— Ездили на объекты и повышали их бдительность, — сказал он. — Для проверки надежности компьютеров мы сформировали специальную команду, которая пробовала проникать в компьютерные системе ВВС. Результаты проверок не внушают оптимизма.

— Хочешь сказать, что вы единственные, кто тестирует безопасность компьютеров ВВС? — спросил я.

— Есть еще одна группа в Сан-Антонио, группа электронной безопасности ВВС, которая выискивает всякие бреши в электронной защите, — сказал Шумейкер. — Больше всего их заботит защита связи. В этом деле они асы, ничего не скажешь.

Майк Гиббонс из ФБР тоже был асом. Теперь, когда его активно вовлекли в дело, он хотел знать о каждом появлении хакера. Он звонил мне по нескольку раз на дню и интересовался журналом регистрации и моими пометками, дискетами и распечатками. Теперь дело пойдет веселее.

Мой план сработал! Нет, не мой, а Клавдии. Моя милая, бесхитростная соседка, которая не отличит компьютер от тостера, заманила в ловушку кровожадного хакера!

Крутя педали по дороге домой, я неожиданно подкатил к магазину мороженого, рядом с которым был пункт проката видеокассет. Затем поспешил домой, и, размахивая копией письма Ласло, поведал все Марте и Клавдии. Обрадовавшись, они злорадно похихикали и подурачились под Бориса и Наташу: секретная плана 35Б сработать! Мы собрались у Клавдии в комнате, и, попеременно прикладываясь к попкорну и мороженому, бурно переживали фильм «Годзилла против чудовища Зеро».

Глава 50

— Ничего никому не говори!

Значит, ничего не рассказывать ЦРУ.

— Извини, Майк, но я уже все рассказал Тиджею.

— Ладно, я позабочусь об этом. Ты нам прислал очень интригующее письмо. Мы пропустили его через кое-какие тесты в лаборатории.

— И что вы узнали? — Майк был разговорчивее обычного — может, мне удастся вытянуть из него побольше.

— Не могу тебе рассказать, но мы занялись этим делом всерьез. Обстоятельства совершенно, ну-у…, интригующие. Кстати, ты не мог бы мне выслать полдюжины ваших печатных бланков?

Похоже, они собираются отвечать на письмо. А что бы я ответил? Дорогой мистер Балош! Вы получили главный приз победителя в тотализаторе СОИНЕТ…