Уикенд я провел дома вместе с Мартой, прикатив в лабораторию поздним вечером в воскресенье. Лучше всего, если бы хакер появился под именем Свентек. Тогда я звоню в ФБР и его арестовывают. Могу представить, как лихорадочно он будет пытаться вырубить свой компьютер, когда ворвется полиция. Мечтая, я расположился под столом и завернулся в стеганое одеяло, которое мы с Мартой скроили прошлой зимой. На случай отказа моего биппера еще два персональных компьютера использовались для отслеживания — провода от них вели к звонку. После десятимесячных усилий я не хотел бы сплоховать в самый ответственный момент.

В понедельник 22 июня, во второй половине дня Вольфганг Хоффман прислал сообщение: «Аресты ожидаются скоро. Если хакер появится, сообщи нам немедленно».

Я жду. Каждые несколько минут я подхожу к сетевому компьютеру, но все спокойно. Всего лишь пара физиков используют Тимнет для анализа высокотемпературных сверхпроводников. По другим маршрутам подключений нет.

И еще одна ночь под столом.

Во вторник утром, 23 июня, позвонил Майк Гиббонс из ФБР.

— Все, Клифф, можешь прикрывать лавочку.

— Что случилось?

— Ордера на арест выписаны сегодня утром в 10 часов.

— Но я никого не видел в своей системе.

— Не имеет значения.

— Арестовали кого-нибудь?

— Не могу сказать.

Происходили какие-то события. Но Майк не рассказывает, какие. А я подожду, прежде чем закрыть двери.

Через несколько часов Вольфганг Хоффман прислал сообщение: «В доме и в помещении компании были произведены обыски — никого не обнаружено. Распечатки, дискеты и ленты изъяты и будут проанализированы в ближайшие несколько дней. Ожидаются еще обыски.»

Похоже, полиция накрыла его прибежище. Почему они не дождались нашего сигнала?

Но как бы ни было, мы можем задраить двери. Я поменял наши пароли в Тимнет и залатал брешь в редакторе Гну-Эмакс. А как быть с паролями каждого пользователя?

Только одним способом можно гарантировать, что система свободна от хакеров — за ночь поменять все индивидуальные пароли. Затем утром проверить каждого пользователя, один за одним. Это легко сделать, если в системе всего лишь несколько человек. И невозможно, если ученых двенадцать сотен. Однако, если мы не поменяем все наши пароли, мы не сможем быть уверены, что еще какой-нибудь хакер не ворует заданий. Достаточно одного украденного задания. В конце концов мы сделали недействительными сроки действия всех паролей и попросили каждого пользователя выбрать новый. Не из словаря.

На все имена, используемые хакером, я установил ловушки. Если кто-нибудь попытается подключиться под именем Свентек, система не пустит его и при этом запомнит, откуда пришел звонок. Пусть теперь попробует.

Мы с Мартой не могли широко отпраздновать это событие — зубрежка курса к выпускному экзамену гирей висела у нее на шее. Мы всего лишь побездельничали денек, а потом махнули на Северное Побережье. Там мы бродили вдоль крутого обрыва, поросшего дикими цветами, и смотрели, как волны бьются о скалы в ста футах под нами. Затем мы спустились вниз — в небольшую закрытую бухточку — на наш собственный пляж, и на несколько часов все заботы реального мира перестали существовать.

Через несколько дней из Германии просочилась информация. Похоже, полиция Ганновера одновременно произвела обыск в небольшой компьютерной компании, расположенной в черте города и в доме одного из ее сотрудников. На компьютерной фирме они изъяли восемьдесят дискет, а в доме раза в два больше. Улики? Отправили куда-то в Висбаден на экспертизу. Черт, я мог бы и сам проанализировать все это. Просто искал бы слово «СОИНЕТ».

Как зовут хакера? Чего он добивался? Какая связь с Питтсбургом? Что с ним сейчас? Время порасспрашивать Майка из ФБР.

— Сейчас, когда все кончилось, ты мне можешь сказать имя парня? — спросил я.

— Еще не все кончилось, не могу, — ответил Майк. Его голос звучал еще более недовольно, чем всегда.

— Ну хорошо, а могу я что-нибудь узнать об этом парне от немцев?

— Не надо звонить немцам. Это деликатный вопрос.

— Ну хотя бы можешь сказать, в тюрьме хакер или нет?

— Я не уполномочен говорить.

— Когда же я смогу узнать, что происходило?

— Расскажу в свое время. А пока держи под замком все распечатки.

Запереть распечатки? Я окинул взглядом свой офис. На полках, вперемежку с компьютерными руководствами и книгами по астрономии, были рассованы три коробки распечаток. Дверь моего офиса не запиралась, а здание открыто все двадцать четыре часа в сутки. Ага, каморку уборщицы можно запереть. Я могу сложить коробки над раковиной, на полке у самого потолка.

Пока Майк оставался на телефоне, я успел спросить его, когда следует ожидать информации по делу.

— Через несколько недель. Хакеру будет предъявлено обвинение и он предстанет перед судом, — сказал Майк. — А ты пока молчи. Держись подальше от репортеров.

— Почему?

— Огласка может привести к его освобождению. Это дело и так непростое, а если еще и газеты…

— Но наверняка дело можно раскрутить быстро, — возразил я. — Прокурор США говорил, что улик более чем достаточно, чтобы обвинить его.

— Послушай, ты не знаешь всех деталей, — сказал Майк. — Поверь мне на слово — никому не рассказывай об этом.

В ФБР были довольны своей работой, как и следовало ожидать. Несмотря на пару фальстартов, Майк все-таки довел расследование до конца. ФБР не разрешит Майку рассказывать мне что-либо. Но не может помешать мне проверить все самому.

Десять месяцев назад Луис Альварец и Джерри Нельсон посоветовали мне рассматривать проблему хакера как исследовательскую. Расследование закончено. Однако ФБР не разрешает мне опубликовать то, что я узнал. Когда вы проводите эксперимент, вы делаете записи, размышляете, а затем публикуете результаты. Основная идея в том, чтобы остальные не повторяли пройденного вами. Как быть теперь?

В любом случае моя жизнь изменилась. Весь остаток лета я провел за созданием на компьютерах причудливых изображений телескопов и изучением нескольких дисциплин в компьютерном центре. Охота за хакером научила меня, как связывать компьютеры друг с другом. Рано или поздно ФБР разрешит публикацию. И когда это случится, я буду готов. Я взял лабораторный журнал и, проработав все его 125 страниц, сделал выжимку в виде скучной статьи, подготовив ее для публикации в рядовом компьютерном журнале.

И все же… Целый год охота составляла главное содержание моей жизни. Я написал десятки программ, тусовался с ФБР, АНБ, ОСР и ЦРУ, забывал любимую, сжег тапочки, крал принтеры и совершал перелеты с одного побережья на другое. Как теперь планировать жизнь вне зависимости от прихоти заморского противника?

А тем временем, за шесть тысяч миль отсюда, кто-то страстно желал больше никогда не