Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он мог сделать это. Он был создан для этого.
Резкая боль в боку заставила Лиама вздрогнуть. Бинты намокли. Кровь пропитала и его куртку. Проклятье!
Им обоим больно, оба ранены.
Не говоря ни слова, он вернулся к Квинн, и они продолжили путь. По коридорам, через двери, мимо пустого кафетерия, где не осталось стульев и столов, еще одного офиса и комнаты, похожей на какую-то лабораторию. Кабели змеились по ковровому покрытию, разобранные печатные платы валялись на столешницах, стопки серверов, которые раньше гудели и мерцали, теперь пустовали и хранили молчание.
Через две напряженные, пропитанные адреналином минуты они подошли к боковому входу. Окна выходили на парковку. На одной стороне стены висела кривая картина, на другой находилось окно с неровным стеклом.
Лиам прислонил Квинн к кожаному креслу и поднес палец к губам, жестом показывая, чтобы она опустилась и не вставала. Она кивнула, ее дыхание сделалось неглубоким и судорожным.
Заняв неприметную позицию, Лиам убрал «Глок» в кобуру и взялся за М4. Он двинулся вдоль кирпичной стены, поводя оружием, пульс гулко отдавался в ушах.
С опаской он заглянул через сломанную раму двери и выглянул на парковку.
Среди темных фигур брошенных универсалов, внедорожников и компактных автомобилей виднелось движение. Несколько врагов притаились за различными автомобилями.
Лиам присел на корточки, сместился, нашел цель через прицел и обнаружил врага, бегущего сзади белого хэтчбека «Хонда», вооруженного М4, и выстрелил в него.
Пули разорвали свинцовую молнию от промежности врага через грудную клетку до головы. Кровь и внутренности забрызгали бок «Хонды».
Еще двое появились с востока. Вспышки выстрелов на западе. Раздался ответный выстрел, пули отскочили от стального фасада здания. Еще трое врагов.
Из окна Квинн стреляла по нападавшим, подкрадывавшимся к ним с востока. Из-за темноты она не могла видеть. Каждый выстрел мимо.
Лиам повернул на запад, выстрелил, промахнулся, выстрелил снова, дважды попал в грудь мужчине в черной одежде и добавил выстрел в голову, когда тот падал на спину.
Вспышка огня отбросила его назад, куски каменной кладки и стекла взорвались.
Квинн в испуге вскрикнула. Лиам не мог позволить себе взглянуть на нее, но чувствовал ее взгляд, ее отчаяние и ужас.
Их слишком много. Они приближались.
В ушах зазвенело, горло сжалось, страх запульсировал в груди. Он не мог подвести Квинн. Он обещал вернуть ее домой. Он обещал.
Лиам стоял на коленях, его позвоночник пронзала электрическая боль, вновь открывшаяся рана как нож в боку, но он стрелял снова и снова. Патроны подходили к концу.
Когда патроны иссякнут, он заберет у Квинн HK45, хотя у нее оставалось в лучшем случае несколько патронов. Затем достанет свой «Гербер» и будет драться до тех пор, пока не потеряет силы…
Бум! Бум! Бум!
Зеленая фигура, спрятанная за внедорожником справа от него, упала как камень. Еще выстрелы, и вторая фигура рухнула. Третья с визгом, как поросенок, выскочила из-за темного «Шевроле Импала».
Винтовка выскользнула из рук подстреленного врага, когда он скрючился, зажимая раненую ногу. Его крики сотрясали прохладный воздух.
Лиам всадил патрон в его череп, чтобы добить.
Лютер, понял Лиам, когда его тряхнуло, как провод под напряжением. Лютер находился на крыше склада, примыкающего к стоянке, и вел огонь по врагам сверху. С его позиции это все равно что стрелять по рыбе в бочке.
Вопреки здравому смыслу, Лиам оставил ему оружие после того, как Лютер пообещал обеспечить прикрытие. Он и вправду помог.
Несколько резких тресков разорвали воздух. Еще один враг упал. Остальные обернулись, судорожно ища новую угрозу, но уже слишком поздно.
Они уже обречены, независимо от того, знали они об этом или нет.
С новыми силами Лиам присоединился к зачистке. Через минуту все враги были уничтожены. Ничто не двигалось. Одиннадцать тел лежали на парковке.
Долгую минуту он оставался в полной боевой готовности, ожидая, что вот-вот появится еще одна ловушка. Этого не произошло. Лиам напрягся, чтобы расслышать сквозь звон в ушах, запах кордита неприятно резал ноздри.
Эхо выстрелов затихло в тишине раннего утра. Сражение закончилось. Они прорвались.
— Теперь мы можем идти домой? — спросила Квинн.
Лиам обернулся и протянул руку.
— Да, пойдем.
Глава 66
Ханна
День сто второй
Ханна шла через лес вдоль берега реки. Туман призрачными пальцами просачивался сквозь ветви. Ее фонарик напоминал мутную воронку в предрассветном мраке.
Призрак рысил впереди нее, его пушистый хвост развевался в тумане как флаг.
Майло и Шарлотта в безопасности, с Бруксами. Ханне не спалось, хотелось подумать. Она нуждалась в нескольких минутах одиночества. Призрак, должно быть, чувствовал то же самое, потому что он заскулил у двери еще до того, как она опустила ноги в носках на пол.
Лес затих, словно прислушиваясь, ожидая чего-то с затаенным дыханием. Ни улюлюканья сов, ни шорохов, ни стрекота насекомых.
Ханна прикоснулась ладонями к ближайшей сосне, ощутила шершавую кору, вдохнула сладкий аромат соснового сока, липкий на пальцах.
Не так давно она бежала через такой же лес, ели и сосны облеплял снег, сугробы намело до пояса, лютый холод наступал на пятки. Чудовище у нее за спиной, и ничего, кроме собственной ловкости и решимости, не помогало ей выжить.
До Лиама. Машинально Ханна сунула руку в карман и нащупала маленькую вязаную шапочку, которую одолжила у Шарлотты. Шапочка успокаивала ее, словно в ней находилась частичка его жизни.
Пока она шла, и голые ветви образовывали навес высоко над головой, Ханна молилась. Не в первый раз и не в последний. Она молилась за Лиама, за Квинн, за свою маленькую семью.
За то, что у них здесь есть, что они строят, за что борются. За доверие и веру. За преданность и любовь. За общину.
Люди, о которых она заботилась, были важны, они многое меняли. Некоторые вещи стоили борьбы, боли, жертв. Некоторые вещи — некоторые люди — стоили всего этого.
Она обхватила себя руками и задрожала: ботинки хлюпали по влажным листьям и снегу, дыхание вырывалось белыми струйками. Влажный туман прижимался к ее коже.
Лиам снова где-то там, спасает Квинн, делает то, что умеет лучше всего. Герой, но и раненый воин. Человек, несовершенный, сложный, страдающий.
Она молилась за их с Квинн благополучное возвращение, волновалась за него, скучала по нему. По его теплоте, его уму и вдумчивости, по тому, как одно его присутствие успокаивало ее так, как ничто другое.
Ханна скучала по его кривой улыбке, серо-голубым глазам, похожим на море перед бурей, по этой притягательной смеси силы
