– Хитро, а ты, князь, не желаешь воров поспрошать?

– Нет, у меня своих дел полно, да и чужак я среди вас. Вон Вельяминов вернется – ему и расскажешь, чего добился, он, если что, ваш приговор и утвердит, а мое дело сторона.

Вернувшись вместе с драбантами на свой двор, я вспомнил о монахе, которого из опасения велел на всякий случай запереть в одном из амбаров.

– Кароль, где этот поп?

– Наверно, спит уже, по приказу вашего высочества ему дали сена и хорошее одеяло, так что…

– Ну и ладно, пусть спит, утром отпустите.

– Слушаюсь.

Увы, выспаться в тот день нам было не суждено. Едва стало светать, появился земский староста с крайне встревоженным лицом.

– Что случилось? – спросил я его, отчаянно зевая.

– Беда, князь!

– Что за беда?

– Все казаки на допросе сказали одно и то же. Дескать, князь Трубецкой обманул их с оплатой и потому почти тысяча казаков ушла от него, и идут они жестоким обычаем. Грабят все, не жалея ни церквей, ни монастырей. Не жалеют ни старых, ни малых.

– И куда идут?

– Сказывают, не решились еще – то ли на Вологду, а то ли на Кирилло-Белозерский монастырь.

– Проклятье, с такими союзниками и врагов не надо! И как ты полагаешь, куда пойдут?

– А какая разница? Добычи и там, и там довольно.

– Вот что, – приказал я поднявшемуся вместе со мною Каролю, – ну-ка приведите этого монаха, он как раз из Кирилловской обители, может, чего умного скажет.

Приведенный вскоре монах внимательно выслушал известия и, немного подумав, решительно заявил:

– Воры пойдут на Вологду, ибо обитель наша хорошо укреплена и крепко сторожится от врага, а в Вологде после ухода ополчения войск совсем нету. Чего доброго, казаки ее изгоном возьмут и от того будет великое разорение.

– И что же делать?

– Упредить бы…

– От одного предупреждения толку много не будет, – вновь вступил в разговор отец Мелентий. – Как я сказал, войск в городе нет, разве что жители смогут укрыться за стенами от воров. Но посады они все равно разграбят.

– Бог с ними, с посадами, людей бы спасти! Решено: собираемся – и самое большее через два часа выступаем. Если повезет, встретимся с отрядом Вельяминова, тогда можно будет и повоевать. Нет – хотя бы людей спасем.

– Ох ты! – встревожился земский староста. – А как же казна ваша?

– Какая еще казна?

– Ну та, которая у вас в амбарах так хорошо охраняется?

– Ах вот ты про что… Нет никакой казны, нас сюда татей истребить послали, ну мы слух и пустили о богатствах, чтобы привлечь их внимание. Вот и привлекли на свою голову.

– А чего человек твой Жидовиных выспрашивал?

Отвечать на вопрос земского старосты правдиво было никак нельзя. К тому же меня насторожило выражение лица отца Мелентия, ощутимо напрягшегося при вопросе.

– Да ни за чем. Просто слышали, что был такой торговец в вашем посаде, вот и спрашивали – вроде как дело у нас к нему.

– Оно и видно, ну да ладно, бог с ними, с Жидовиными, раз тебе до них дела нет.

– Кароль, у нас мало времени, собирай всех и выступаем, как только будем готовы. Кстати, прикажи приготовить лошадь и для отца Мелентия, – стал я распоряжаться.

– Сын мой, но у меня еще дела здесь, – попробовал возразить монах.

– Святой отец, я полагаю, что сейчас нет ничего более важного, нежели спасение христианских душ от разбойников. К тому же мы не знаем здешних мест, а вы мало того что здешний, но, судя по тому, что вам удалось сбежать от казаков, человек довольно ловкий. Так что вы поедете с нами, – безапелляционным тоном сказал я священнику.

Как говорится, нищему собраться – только подпоясаться. Моим драбантам, в общем, тоже. Не прошло и двух часов, как мои люди, наскоро перекусив, оседлали лошадей, привели в порядок после вчерашнего боя амуницию и были готовы к выступлению. Я, вскочив на коня, проехал мимо их строя, вглядываясь в лица своих людей. Большинство из них нанялись ко мне на службу еще в Мекленбурге и, помимо того что я платил им жалованье, были моими подданными. Я смотрел на этих молодых и крепких парней и пытался понять, что движет ими в этой далекой и непонятной для них стране. Могу ли я и дальше рассчитывать на их доблесть и преданность.

– Эй, парни! – обратился я к ним. – Помните, что я обещал вам, когда принимал на службу? Я сказал вам тогда, что божий мир очень велик и человеку не дано посмотреть его весь, но я хочу его увидеть, и вы сможете его увидеть со мной! Я сказал вам, что в нем много всяких чудес и я хочу, чтобы они произошли со мной, а если вы будете мне служить, то они случатся и с вами! Я сказал вам, что однажды мы вернемся в Мекленбург, и все будут говорить при виде вас с завистью: «Смотрите, они были вместе с Иоганном Странником на краю света и вернулись!» Вы помните это?

– Да, ваше высочество!

– Так вот, парни, это далеко еще не край света! Вперед!

Я уже выезжал со двора, когда маленькая Маша едва не кинулась под копыта моего коня.

– Ты вернешься? – спросила меня она с самым серьезным видом.

– Не знаю, – попытался я честно ответить ей.

– Тогда возьми меня с собой! – тут же потребовала она.

– Я не могу. По крайней мере, сейчас.

– Тогда вернись!

Я, нагнувшись с седла, подхватил девочку на руки. Внимательно посмотрев в широко распахнутые васильковые глаза, не смог удержаться от улыбки.

– Машенька, ты такая маленькая девочка, а от тебя взрослому мужчине столько хлопот. Что же будет, когда ты вырастешь? Ну-ка бегом к матушке! Ну хорошо-хорошо, я вернусь, обещаю.

К вечеру мы повстречались с отрядом Аникиты, спешившим нам на помощь. Оказалось, Казимир только что нашел их, и они сразу оправились к Устюжне. Услышав об опасности, грозившей Вологде, Вельяминов согласился с моим решением, и мы двинулись вперед. Где-то рядом с нами шли воровские казаки, но им надо было беречься, чтобы раньше времени не выдать себя, и мы с Аникитой надеялись, что мы их хоть немного обгоним. Почти так и случилось: мы уже входили в посад, когда нас догнал шедший в арьергарде Казимир.

– Далеко? – спросил я бывшего лисовчика.

– Самое большее через час они будут здесь, но, думаю, раньше, – покачал головой литвин. – Мы чудом разминулись с ними, когда они отдыхали перед нападением, но теперь чуда не будет!

Я оглядел наше запыленное и порядком притомившееся воинство, потом обернулся на ничего не подозревающий город. Нужно было принимать решение, и я, вздохнув, стал отдавать распоряжения:

– Отец Мелентий, вы видите вон ту церковь с колокольней? Самое долгое через пять минут там должен бить набат, и мне все равно, как вы это сделаете. Аникита, пошли людей, чтобы они проскакали по улицам, предупреждая жителей, чтобы те спасались, а в городе были готовы закрыть ворота. Кароль, спешивай драбантов, сегодня мы будем драться пешими.