История Делавэра частично объясняет нам, как система офшоров способствовала появлению последнего финансового кризиса, а история Джерси – почему никто не замечал происходящего. Теперь я хочу привести несколько других примеров, которые помогут дополнить общую картину.

Одним из главных факторов, лежавших в основе недавнего мирового кризиса, является задолженность. Почему в самых богатых экономиках мира возник столь большой объем долгов? Один из ответов на этот вопрос дает статья, опубликованная в июне 2009 года в газете Financial Times и озаглавленная «МАЛЕНЬКИЙ ГРЯЗНЫЙ СЕКРЕТ КАПИТАЛИЗМА»: «Выгоды экономического роста получили плутократы, а не основная масса населения. Так почему же не произошло революционного взрыва? Потому что проблемы, с которыми сталкиваются массы, имеют одно простое решение – кредит. Если не можешь заработать на что-либо, займи нужную сумму». Тем более, что инфраструктура, позволяющая брать кредиты, уже существовала. И опорой ей служили налоговые гавани.

Еще в 1990-е годы стали появляться отдельные предупреждения специалистов о системных угрозах, связанных с долгами и исходящих из офшоров. МВФ вполне определенно указал на эту проблему в 1999 году, в процессе обсуждения рынка межбанковских кредитов: «Значительная часть роста внебиржевой торговли деривативами, возможно, связана с офшорными банками. Межбанковская природа офшорного рынка предполагает возможность распространения заразы в случае резкого ухудшения финансовых условий… Вероятно, офшорные банки действуют в значительной мере на заемные средства, и потому их платежеспособность ниже, чем у банков, работающих в традиционных юрисдикциях»32. В докладе МВФ (а в нем содержится много других подробностей деятельности офшорных банков) выражено особое беспокойство слабостью регулирования в офшорах. Это было прямым предупреждением, сделанным задолго до того, как разразился кризис.

Доклад вышел в свет вскоре после краха хедж-фонда Long Term Capital Management [далее везде – LTCM] – классической офшорной структуры, специализировавшейся на анализе данных, собранных продольным и поперечным методами. Крах LTCM случился в 1998 году и стал результатом того, что хедж-фонд пошел на значительные риски, скрыв реальное положение дел завесой секретности, граничившей с паранойей. Этот крах практически разрушил всю банковскую систему США. Управляющие LTCM заседали в Гринвиче, штат Коннектикут, сам хедж-фонд был зарегистрирован в Делавэре, а управляемый им фонд находился на Каймановых островах. Однако ни в одном из мучительных анализов, последовавших за крахом LTCM, не было уделено серьезного внимания офшорному аспекту33. С тех пор этот шаблон воспроизводят снова и снова.

Последний финансовый кризис был выношен в недрах так называемой теневой банковской системы – огромного сектора экономики, в котором функционируют целевые компании (теневые банки). Эти структуры занимаются заимствованием средств и выдачей их в кредит, получая в результате этих операций свою прибыль. Но эти их операции полностью проводятся вне рамок нормального банковского регулирования. Целевые компании совершают подобные операции, юридически отделяя себя от их финансирующих регулируемых институтов, таким образом они не попадают в балансовые ведомости этих институтов. По традиции, теневую банковскую систему не описывают в категориях офшоров или стандартных регулируемых финансовых учреждений. Однако в глубоком исследовании целевых компаний, проведенном Банком международных расчетов, вполне определенно сказано, где в действительности расположены опасные теневые банки: «Самыми распространенным юрисдикциями, в которых зарегистрированы банки и компании, занимающиеся секьюритизацией американских ценных бумаг, являются Каймановы острова и штат Делавэр. Самые распространенные юрисдикции целевых компаний, занимающихся тем же делом в Европе, – Ирландия, Люксембург, Джерси и Великобритания»34. Каждая из названных крупных секретных юрисдикций использует простую модель: всегда интересуется, что именно нужно финансовому учреждению. А затем подгоняет местное законодательство в соответствии с этими пожеланиями, не связываясь ни с какими демократическими обсуждениями вопроса.

В докладе Банка международных расчетов Каймановы острова названы офшором, а Делавэр помещен в границы полноналоговой юрисдикции США (т. е. признан оншором)35. Смешение физической географии с политической и приводит к ложному представлению о том, что секретные юрисдикции не имеют ни малейшего отношения к гигантскому беспорядку, в котором мы сегодня оказались. Банку международных расчетов, как и всем другим крупным международным финансовым учреждениям, необходимо понять, что представляет собой современный офшор и как он работает.

Джим Стюарт – один из немногих ученых-экспертов, серьезно изучивших роль офшоров в финансовом кризисе. В докладах, опубликованных в июле 2008 года, Стюарт представил деятельность расположенного в Дублине Международного центра финансовых услуг36. Секретная юрисдикция была учреждена в 1987 году при самом энергичном содействии коррумпированного ирландского политика Чарльза Хоги и главным образом с помощью лондонского Сити. Дублинский центр финансовых услуг возник через год после лондонского «большого взрыва» и представлял собой демонстрационный образец дикого финансового капитализма. Сейчас его клиентами являются более половины из пятидесяти крупнейших мировых финансовых институтов. Дублинский центр стал мощным игроком в теневой банковской системе и в настоящее время служит пристанищем восьми тысячам фондов, обладающих активами на сумму 1,5 триллиона долларов. Пожалуй, самой соблазнительной из всех приманок Дублинского центра является, по словам Стюарта, «легкое регулирование»37.

Два хедж-фонда, связанные с Bear Stearns и зарегистрированные на Каймановых островах, в июне 2007 года объявили о том, что понесли огромные убытки. Это событие стало предвестием краха Bear Stearns, у которой было два инвестиционных фонда и шесть долговых ценных бумаг, котировавшихся на ирландской фондовой бирже. Кроме того, Bear Stearns через холдинговую компанию Bear Stearns Ireland Ltd управлял тремя дочерними компаниями, разместившимися в Дублинском центре. На каждый доллар собственного капитала, инвестированного Bear Stearns Ireland Ltd, приходилось 119 долларов общей стоимости активов – крайне рискованная и опасная степень использования заемного капитала. В отчетах Bear Stearns Ireland Ltd говорилось, что деятельность компании регулировало Управление финансового контроля, а директивы Европейского союза гласят, что страна, принимающая компанию, сама несет ответственность за регулирование. И все-таки в интервью ирландский регулятор сказал, что считает сферу своей компетенции ограниченной только «ирландскими банками». В сущности получалось, что деятельность Bear Stearns никто не регулировал, а ирландский регулятор не фигурировал ни в каких опубликованных в СМИ отчетах о неплатежеспособности банка. В своих отчетах Стюарт упоминает о девятнадцати фондах, испытывавших трудности во время кризиса, и добавляет, что «почти никогда не обсуждалась их связь с Дублинским центром».

Имели свои фонды, работавшие в Дублине, и несколько немецких банков, тоже столкнувшихся с трудностями. Среди них был банк IKB, получивший 7.8 миллиарда евро помощи от правительства Германии, и банк Sachsen, получивший из того же источника 2,8 миллиарда евро и из резервных фондов 17.8 миллиарда евро. «Однако ни в одном из отчетов или проспектов за все рассмотренные мною годы не упоминалось о том, что эти фонды подчинены регулированию в Ирландии. Напротив, Управление финансового контроля Ирландии утверждало, что не несет ответственности за действия учреждений, основной бизнес которых заключается в мобилизации капитала и его инвестировании в фонды, основанные на кредитах не высшей категории надежности», – писал Стюарт. В опубликованном в Financial Times анализе данного эпизода вина возложена почти всецело на структуру банковской системы Германии.