– Поклянись мне, – прохрипел Ройс, – что, когда меня не будет, ты сам позаботишься о ней. Ведь ты самый сильный из нас. Поклянись мне, прямо сейчас, что сделаешь ее своей Невинной.

Макнейл кивнул:

– Даю тебе мое слово.

К горлу подкатил комок, и Ройс отвернулся – он видел их в постели, увидел, словно наяву. Что поделать, это неизбежно.

– Наверное, я не должен этого говорить, Руари, но она всей душой любит тебя. И никогда не полюбит другого.

– Это ты тоже видел? – Ройс резко обернулся к нему.

Макнейл ответил не сразу.

– Нет. Будущее не открылось мне дальше того дня, когда ты умрешь.

Ройс тотчас вторгся в его мысли и, к великому своему удивлению, обнаружил, что Макнейл говорит правду. Значит, успел покопаться в голове у Эйлиос. Впрочем, так ли это важно? Ведь в конечном итоге этот подлец соблазнит ее. Вряд ли он откажет себе в таком удовольствии, тем более что его самого уже не будет в живых.

Обуреваемый мрачными мыслями, он отошел в сторону. В висках пульсировала боль. Неужели он и впрямь должен ждать еще почти шесть веков? И ради чего? Ради одной-единственной ночи?

Но ведь одной ночи мало!

И если ему на роду написана всего одна ночь с ней, то зачем ждать. Пусть уж лучше это случится прямо сейчас!

– Я бы не советовал тебе, Руари, поддаваться искушению, – раздался у него за спиной голос Макнейла.

Ройс дернулся как ошпаренный. Он был так взволнован, что забыл оградить свои мысли от постороннего вторжения.

– Моффат охотится на нее. Не знаю даже, к лучшему или нет то, что она перенеслась сюда, в мое время. Но в ближайшие пятьсот семьдесят семь лет смерть тебе не грозит. Впереди у тебя еще целая жизнь.

И в этот момент на него снизошло озарение.

Моффат также не умрет завтра, и даже послезавтра, и послепослезавтра. Он должен выследить его и уничтожить – но эта охота растянется почти на шесть веков. И в конечном итоге свой конец найдет не гнусный демон, погибнет он сам.

И груз этой будущей почти шестивековой войны, помноженный на груз восьми столетий прожитой жизни, был готов сломить его.

– Ты сильный. Я уверен, тебе по плечу защищать ее почти шесть столетий.

Ройс не нашел что ответить.

Впервые за всю свою долгую жизнь он был готов начать войну, исход которой был ему известен. Нет, никакая это не война, это дорога к собственной смерти.

Но уже в следующее мгновение к нему словно пришло второе дыхание. Выбора у него не было. Перед ним открывался путь, который он должен проделать. Ему предстоит война, которую он не может отринуть, потому что выбор пал на него. Эйлиос не должна умереть.

* * *

Она стояла омытая священным светом. Ее молитвы давно отзвучали. Опустившись на колени на каменный пол нефа, перед ракой, в которой хранился «Кладих», или Великая Книга Врачевания, она застыла в молчании перед богами. Их благословение омыло ее, проникло в ее плоть и кровь, и она, унесенная к высотам блаженства, беззвучно лила слезы.

Когда же эта незримая связь, наконец, оборвалась, она впервые обвела взглядом помещение. Боги исчезли, и в часовню заползли длинные, темные тени. Слезы экстаза высохли на ее щеках, и теперь лицо саднило. Ею владело странное ощущение – одновременно она чувствовала и прилив сил, и внутреннюю опустошенность.

Она поднялась с колен. Тотчас закружилась голова, пол уплыл из-под ног. Чтобы не упасть, она схватилась за скамью и подождала несколько секунд, пока часовня перестала вращаться вокруг нее.

Духовное просветление, которое она только пережила здесь, в часовне, – в ее жизни впервые. Элли не сомневалась, что Древние боги услышали ее и спустились к ней. Нет, такое с трудом укладывается в голове!

Элли сделала глубокий вздох и обернулась. Постепенно голова прояснялась. Ее первая мысль была о Ройсе. Помнится, он сказал ей, что покинул остров через пару часов, а прошло вон сколько времени! Интересно, в каком настроении он будет пребывать из-за этой задержки? Но не успела она подумать об этом, как увидела в другом конце нефа женщину. Можно было подумать, что она только что вошла в часовню и встала в нерешительности.

Сердце Элли забилось словно безумное.

– Мама?

Элизабет была облачена в длинное светлое одеяние и производила впечатление человека из плоти и крови. Но стоило Элли произнести всего одно слово, как ее образ стал меркнуть буквально на глазах. Сквозь ее полупрозрачное тело стали видны стены часовни.

– Мама! Подожди! – крикнула Элли и бросилась к ней через всю часовню.

Элизабет даже не улыбнулась. Элли почти добежала до нее. Но что это? О боже, на лице матери она увидела выражение печали. Да нет, скорее ужаса! Охваченная дурным предчувствием, Элли застыла перед полупрозрачным призраком. Элизабет открыла рот, чтобы заговорить с ней, – но Элли едва расслышала ее шепот.

– Мам! В чем дело? Что не так?

– Берегись… ты… Руари… – едва слышно прошептала Элизабет и в следующее мгновение растворилась в воздухе.

Элли в растерянности застыла на месте. Боже, что здесь было?

Мать вновь явилась к ней из царства мертвых. Она была чем-то напугана. Может, она просила о помощи? Или она пыталась предостеречь свою дочь? Что все это значит?

Потрясенная до глубины души, Элли вышла из часовни и огляделась по сторонам. Увы, снаружи уже было темно. Вокруг стояла непроглядная ночь, то тут, то там двигались тени. Судя по всему, пока она была внутри, успели набежать облака. Многочисленные постройки позади часовни были освещены изнутри – там пылали очаги и факелы, но никакого движения она в них не заметила. И хотя земля, по которой ступала Элли, была священной, тем не менее она прислушалась. И не обнаружила даже слабых признаков присутствия зла.

Откуда-то из тени вышел мужчина и решительным шагом направился к часовне. Элли точно знала, что это не Ройс – тот был крепче и мускулистее, – однако у незнакомца тоже была мощная аура. Сомнений не было: перед ней Магистр. Впрочем, чувствовалась в его ауре некая неуверенность, что показалось ей странным. Словно он не до конца отдавал отчет в своих действиях. Неожиданно он замер на месте – по всей видимости, ощутил ее присутствие. Он тотчас обернулся в ее сторону, но внутрь заходить не стал, остался стоять у входа в часовню.

Монахи повсюду зажгли факелы, так что и тропа, что вела к часовне, и сад были неплохо освещены. Взгляду Элли предстал совсем юный, белокурый Магистр. Впрочем, в следующий миг удивление в его взгляде сменилось похотью. Он раздевал ее глазами, оценивающе рассматривал.

– Если не ошибаюсь, ты и есть целительница.

Элли на минуту забыла про Элизабет.

– Да, я Элли. А кто ты такой? – Она заставила себя улыбнуться незнакомому Магистру.