– Здравствуйте! – я с трудом подавила желание обнять Юлию. Не думала, что так соскучусь за несколько дней! – Сначала мне нужно вам…

– Гюле рассказала. – Перебила она. – Саяна, это никоим образом не влияет на мое отношение к тебе. Но перестань мне «выкать», очень тебя прошу.

– Договорились.

Мы медленно пошли по набережной. Легкий ветерок покрывал водную гладь нестерпимо сияющими чешуйками, от которых отскакивали безумные солнечные зайчики, безжалостно жалящие в глаза. Огромные каменные глыбы, сложенные вдоль берега длинной грядой, жарились на солнце.

Жизнь текла вокруг мощным потоком. А моя остановилась. Она была как горячий необъезженный скакун, который, встав на дыбы, жаждал нестись во весь опор в неведомые дали, а я не пускала, натянув поводья, удерживала на месте. Потому что мне было страшно. Примириться с переменами всегда непросто. Особенно с такими глобальными.

– Как Данила? – спросила я, понимая, что в его жизни сейчас тоже не все гладко.

Думаю, свыкнуться с тем, что мать убила отца, не легче, чем смириться с тем, что любимый сделал тебя санклитом.

– По-разному. – Юлия остановилась у деревянной скамейки. – Присядем? Он то не подпускает меня к себе, выставляет иголки, как еж, то старается помириться. А потом все по новой.

– Он любит тебя.

– Знаю. Но мы никогда не поймем друг друга. Шамиль исковеркал ему и характер, и судьбу. А я это допустила. Молодая была, любила его. Дура.

– Все наладится.

– Надеюсь. – Она улыбнулась. – Я отправила его в Петербург. Туда сейчас, похоже, все дороги ведут.

– Ничего не прояснилось?

– Больше вопросов, чем ответов. Но… – Она вздрогнула от громкого тоскливого всхлипа чайки, вспоровшего небо. – Назревает что-то крупное, очень. Я собрала неплохую команду, работа идет, но со скрипом. Кстати, – женщина посмотрела на меня. – Твоя светлая голова тоже там пригодилась бы. Но если откажешься, пойму. Может, у тебя были планы?

– Сейчас у меня планы вообще отсутствуют. – Я пожала плечами. – Так что помогу, чем смогу. Есть только две проблемы. Во-первых, Арсений куда-то пропал.

– Не волнуйся. Мы обшарили весь Коцит и окрестности, трупа не нашли. Он живучий, как таракан. Везде выживет, вывернется, и еще с наваром останется. Не беспокойся за него, объявится.

– Надеюсь.

– А второе?

– Бумажный вопрос. Паспорт, визы…

– К вечеру все пришлю с курьером. В Петербурге тоже все утрясем.

– Спасибо.

– Жилье предоставим.

– Нет, квартиру хочу снять сама.

– Как пожелаешь. Спасибо за помощь, Саяна.

– Пока не за что.

– Можно спросить о Горане?

Я вздрогнула.

– Нет.

– Извини.

Мы одновременно поднялись и свернули с набережной в небольшой парк. Чайка злорадно захохотала нам вслед, пикируя над водной гладью в поиске новой жертвы на обед.

Странно ощущать себя вне канвы привычной жизни, когда хотя бы примерно знаешь, чем будет наполнен твой день, неделя, месяц. Словно кто-то сложил время в мешок, как следует перемешал и высыпал на стол. Теперь среда легко может следовать за пятницей, январь за июлем, полночь сменит полдень, а закат раскрасит небо алым сразу после рассвета. Полнейший хаос.

Я усмехнулась, быстрыми шагами уходя от набережной. Странные метафоры в голову лезут в последнее время. Хотя какое время, такие и сравнения.

Вот куда меня несет? Понятия не имею, просто иду, подчиняясь новому санклитскому органу чувств, которое окрестила вибриссами, в честь кошачьих усов. Даже любопытно, что будет дальше. Как говорится, пока есть ноги, дорога не кончается, пока есть попа, с ней что-то приключается. Это про меня – стопроцентное попадание.

Разморенный жарой Стамбул добродушно взирал на меня желтыми глазами бесчисленного множества кошек, манил узкими улочками, искушал запахами специй, ласкал кожу нежным солнышком, кружил в уличной толчее, оглушал лавиной звуков. Мы понимали друг друга.

Ноги принесли на автобусный вокзал – огромный, как аэропорт. Интересно, почему именно сюда? Я осмотрелась. Ничего примечательного – длинные ряды автобусов, похожих на гусениц, по большей части почему-то белых и черных, привычная суета и одновременно слаженность работы.

Я пошла дальше, и вскоре взгляд зацепился за одного мужчину. Внешне обычный – средний рост, короткая стрижка, седеющие волосы, залысины, брюшко, нависающее над ремнем. Ничем не примечательный, тут сотни подобных.

Но над другими не было такой густой «вуали смерти». Над некоторыми летали крошечные черные мушки, смазывая черты лица, но не более того. У этого же мужчины «вуаль» вообще не позволяла рассмотреть лицо. Даже у Голлума такой не было.

Я остановилась. К объекту моего интереса подошла женщина – в точности с такой же «проблемой». Он взял из ее рук сумку, и они пошли в здание вокзала. Стараясь не привлекать внимания, я последовала за ними, посмотрела, как они купили билеты и направились на поиски нужного автобуса. И вот когда он нашелся, меня ожидал огромный сюрприз.

Все, кто стоял около большой белой «гусеницы», были с «вуалью», до единого! Нетрудно догадаться, что ничего хорошего пассажирам это не сулило. Похоже, поездка плохо кончится.

А вот и водитель, седой толстячок, бегает с документами. Лица не разобрать, как и у остальных.– Занятно, да? – раздалось у меня над ухом.

– О чем вы? – я растерянно покосилась на молодую женщину.

Длиннющие рыжие волосы заплетены в косу, лежащую на плече – прямо Рапунцель из мультика, огромные зеленые глаза.

– О том, что скоро их не станет, но никто даже не догадывается, кроме нас с вами.

– Вы…

– Санклит? Да.

Значит, мои вибриссы не ошиблись – то, что она не человек, мне стало понятно сразу.

И как там у них принято поступать в таких случаях? Руки пожать друг другу, визитками обменяться, расцеловаться чопорно в щечки или обняться на радостях? Как-то я не в курсе санклитского этикета.

– Как думаете, от чего они умрут? – новую «подружку» заботили другие вопросы. – Может, у водителя будет сердечный приступ? Старый уже. – Она задумчиво склонила голову. – А вдруг их протаранит другая машина? Или на горном серпантине откажут тормоза, и автобус улетит с обрыва?

– Есть и другой вариант. – Я скрипнула зубами, пытаясь сдержать раздражение.

– И какой же? – Рапунцель насмешливо посмотрела на меня.

– Все выживут, например.

– Интересно будет посмотреть. – Она прислонилась к бетонному столбу и скрестила руки на груди.

– Конечно, зачем помогать,