Его взгляд остановился на Гербер. Надменная улыбочка на секунду разрезала лицо Суровкина.

– Потапов, к доске! – скомандовал Рафаэль Бергетович, словно он руководит служебной собакой.

Сергей, уже готовый к вызову, деловито спустился с задних рядов и прошагал к стене, по пути беря с обшарпанной трибуны кусочек мела.

– Пока я буду опрашивать аудиторию, выпишите главные принципы отечественного судоустройства, – приказал преподаватель, возвращаясь к поиску следующей жертвы. – Боровикова, мне понравилось Ваше прошлое выступление, оно было переполнено драматизмом, так что прошу на сцену…

Он указал рукой на трибуну, и бледная Надя, придерживая несколько тетрадок, несмело зашагала туда. Её голос дрожал с самого начала ответа, она постоянно сбивалась, и у Лавры, уткнувшейся в свою книгу, возникло ощущение, что сокурсница вот-вот расплачется.

– Пекинин! – рявкнул Суровкин, видимо, заметив, что Саша занимается чем-то не тем. – Вам тоже отдельное задание! Вы будете решать задачу…

Мужчина протянул ему листок с текстом и заставил стоя вникать в суть задания. Время от времени он отвлекался к Лавре, снова радостно ей улыбаясь. Но Гербер, хоть и испытывала дрожь от такого внимания к себе, старалась соблюдать хладнокровие и делала вид, будто готовится к следующему вопросу. Между тем трусиха Боровикова невпопад говорила всякую ерунду.

– Слушай, звезда, – не выдержал Суровкин этого беспорядочного набора слов, – ты хоть немного понимаешь, о чём пытаешься нам тут доложить?

– Ну, да… – покраснела Надя, готовая спрятаться от него за трибуну.

– Отлично, – злобно усмехнулся Рафаэль Бергетович, отходя к двери. – Назови основные этапы развития российского суда?

Девушка принялась что-то перечислять, только как-то совсем уж нерешительно. Закончив бубнить, она вытерла со лба капельки пота и с волнением посмотрела на застывшего возле выхода мужчину.

– Поплавская, – произнёс он фамилию следующей студентки, и Наталья незамедлительно вскочила со своего места, пряча за спину сотовый телефон, – повторите то, что нам сказала Боровикова.

Девица надвинула брови и нагнулась к конспектам, чтобы прислушаться к подсказкам соседей.

– Янзина! – недовольно воскликнул Суровкин, и его зелёные глаза засверкали как у какого-то дикого зверя. – Выходите к доске и чертите таблицу с двумя колонками. В первой напишите особенности развития суда присяжных, во второй – мировых судей.

«Шептунья», которая попыталась помочь нерадивой подружке, медленно поплелась к рисующему мелом Потапову.

– Так Вы повторите нам слова Боровиковой или я зря теряю время?! – издевался преподаватель над встревоженной Натальей.

– Извините, Рафаэль Бергетович, мне позвонили по телефону, и я прослушала то, что Вы от меня требуете, – оправдалась жалобным голоском притвора-Поплавская.

– Припомните, говорил ли я на самой первой лекции, что будет с теми, чьи приборы станут отвлекать нас от занятия? – грозно спросил мужчина, поднимаясь к побледневшей девице. – Говорил?!

– Говорили, – сглотнула Наталья, глядя на протянутую к ней ладонь, и быстро отдала телефон ему. Теперь-то она понимала, что значит попасть под горячую руку преподавателя.

Внезапно Рафа размахнулся и швырнул сотовый в сторону доски. Мобильник пролетел почти у самого потолка аудитории и со звоном шмякнулся о портрет Ленина. Честно говоря, Лавра подумала, что картина свалится Сергею на голову, но изображение «вождя», как оказалось, было крепко привинчено к стене. А вот телефончик Поплавской развалился на несколько частей. Отремонтировать его теперь вряд ли получится.

– Кому не нравятся мои методы обучения, вольны не посещать Историю Права! – развёл руками довольный собой Суровкин.

Поплавская с нервным вздохом опустилась на скамью, сверля обидчика злым взглядом.

– Вас никто не освободил от вопроса!!! – прорычал мужчина, и девушка снова вскочила на ноги, как солдат перед старшим по званию. – Перечислите мне основные судебные реформы в российской истории.

Кое-как ответив на это, она смогла наконец-то отвязаться от него. Такого унижения Наталья, видимо, ещё никогда не испытывала. Боровикова, окончательно впав в истерику, стирала с лица слёзы, словно вместо Натальи оскорбили её. Но Наде повезло, Суровкин отправил её на место и вызвал на следующий вопрос Дениса Хромова.

Семинар потёк в прежнем русле, но Лавра заметила, что наказания у Рафаэля Бергетовича заметно ужесточились. Она старалась никак не реагировать на его издёвки. Её даже забавляло то, как он обращается с сокурсниками, совершенно позабыв об их конфликте. Со стороны это выглядело очень смешно: старательно рисующие мелом Потапов и Янзина, решающий сложную задачу Пекинин, бормочущий всякую ерунду Хромов, вытирающая слёзы Надя Боровикова и униженная Поплавская. В общем, цель Суровкина была достигнута, все боялись его и вели себя теперь тише воды.

Перед окончанием семинара Рафаэль Бергетович напомнил курсу про трудный зачёт, намеченный на 28-е декабря, передал старосте длинный список вопросов и с презрением оценил на «двоечку» труд Потапова и Янзиной. В то время, как обозлённые студенты поспешили покинуть аудиторию, Лавра осталась сидеть за партой, выжидая, пока все уйдут в коридор. Суровкин принялся стирать с доски каракули Сергея и, казалось, не обращал на неё никакого внимания. Но она покорно молчала, не решаясь начать беседу.

– Вашему терпению можно позавидовать, Гербер, – вдруг произнёс мужчина, оглянувшись. – Учиться с такими олухами целых пять лет – это заслуживает уважения. Вам никогда не хотелось двинуть кому-нибудь из них по челюсти?

– Зачем? – смутилась Лавра, чувствуя, что ей совершенно не по нраву находиться с ним наедине.

– А вот у меня иногда чешутся кулаки. Хочется порой не забалтывать тупиц своими хлёсткими фразами, а просто дать им хорошенько по голове, – признался тот и положил перепачканную мелом тряпку возле трибуны.

Теперь он смотрел Лавре прямо в глаза, попутно складывая в свой портфель бумаги.

– Вам же доставляет удовольствие оскорблять нас, – откровенничала отличница, при этом внутренне ругая себя за резкие слова.

– Если не делать этого, из вас получатся выпускники третьесортного ПТУ. Имели опыт общения с такими умниками?

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать с Вами своих сокурсников.

– Да? – деланно удивился Рафаэль Бергетович, вскинув русые брови. – Тогда интересно, для чего же Вы остались?..

– Вы прекрасно знаете, по какой причине я разделяю сейчас Ваше общество, – начала она. – Тогда, в Дэльта-Пэлас, Вы сказали что-то про сиаморовый кубок…

– Так, так, так, – оживился мужчина, оставив кейс в покое. – Значит, Вам, действительно, интересен этот предмет.

Он вышел из-за стола и как-то мрачно улыбнулся.

– Кто Вам рассказал про него? – напряглась Лавра. – Вы тоже изучали сокровища Бальваровского???