Через три минуты после появления на вершине четверых юных солдатиков все они были обезоружены и усажены на землю на юго-восточном склоне - подальше от любопытных глаз.

Юнцы были настолько ошеломлены ловушкой, что в первые секунды не оказали практически никакого сопротивления, а потом было уже поздно.

- Если кто начнет орать, - предупредил их Велга, - переколем, как поросят, - и для наглядности продемонстрировал отточенную до бритвенной остроты финку. - А будете вести себя хорошо и правильно, останетесь живы. Я - лейтенант Красной Армии Александр Велга. А вы кто такие?

Мальчишки молчали. Они все еще не пришли в себя и только переводили обалделые взгляды с одного члена отряда на другого. При этом все четверо имели одинаково дурацкое выражение лица из-за приоткрытых ртов и хлопающих ресницами глаз.

- Глядите-ка, товарищ лейтенант, - негромко сказал Стихарь, - у них на рукавах такие же гербы, что и на "вертолете".

- Вижу, - коротко кивнул Велга.

- Как? - спросил по-русски один из пленников, который выглядел чуть постарше остальных. На его матерчатых погонах было нашито по три узкие полоски желтого цвета. - Вертилет? Вы хотели сказать ВЕРТОЛЕТ? Вы его видели? Где он? Мы потеряли с ним связь и...

- Спокойно, сержант, - прервал его Александр. - Здесь вопросы пока задаете не вы. Вы здесь старший?

- Я здесь старший, но если вы люди Секретаря, то мы ничего вам не скажем, а наши товарищи за нас отомстят. Хотя, если честно, то на людей Секретаря вы не похожи. И форма на вас какая-то странная. И разная почему-то. Где-то я уже... О боже! Да это же немецкий "шмайсер" времен Второй мировой войны! Я такие в кино видел. Вы что, какой-то древний склад раздербанили?

- Это не "шмайсер", молодой человек, - наставительно сказал Курт Шнайдер, на чье оружие обратил внимание юный сержант. - Это не "шмайсер", а "МП-39" с воздушным охлаждением ствола. "Шмайсер" - совсем другая система, - и, повернувшись к Хейницу, криво ухмыльнулся. - Эй, Карл, а ведь похоже, что ты был прав!

- Давайте ближе к делу! - поднял руку Велга. - Мы не люди Секретаря. Мы вообще не знаем, кто такой Секретарь, и в глаза его никогда не видели. Мы сами по себе. Рассказывать долго, да вы сразу и не поверите. Скажу только, что мы добрались до этой деревни... кстати, как она называется?

- Борисовка, - буркнул сержант.

- Так вот, мы добрались до Борисовки, когда все было уже кончено. Бандитов мы, как видите, уничтожили. Двоим, правда, удалось уйти. Мы никому не хотим зла. Мы хотим только встретиться с людьми, которые будут готовы нас выслушать. Я предлагаю переговоры. Сержант, вы сейчас отправитесь вниз и доложите обо всем здесь увиденном своему командиру. Скажете, что мы готовы спуститься, но нам нужны гарантии нашей безопасности.

- Вы меня отпускаете?

- Да. И даже с оружием. Миша, верни ему автомат. Гигант Малышев протянул пленнику его оружие и ободряюще улыбнулся.

- А мы?! - хором воскликнули остальные трое.

- А вы, ребятки, извините, но пока побудете с нами, - подмигнул им Валерка Стихарь. - И смею вас уверить, что мы не самая плохая компания на этой планете!

Юному сержанту, которого, как выяснилось чуть позже, звали Володей, пришлось еще дважды взбираться на холм и спускаться вниз, прежде чем условия предстоящих переговоров удовлетворили обе стороны. К тому времени убитых жителей деревни уже убрали, а на площадь вынесли найденный в каком-то из уцелевших домов большой обеденный стол и две обычные деревянные табуретки.

Ровно в пятнадцать часов по местному времени представители сторон вышли из укрытий и направились к одиноко стоящему посреди площади столу.

Ощущая себя голым без автомата и "ТТ" на боку, Александр Велга шел по деревенской площади, вздымая сапогами белесую пыль, и чувствовал себя крайне неуютно, зная, что сейчас на него направлен как минимум десяток стволов калибра 7,62 мм. Впрочем, несколько утешала мысль, что его визави тоже находится под прицелом.

Они подошли к столу практически одновременно.

Постояли, разглядывая друг друга.

Сели.

Мужчина, пришедший на переговоры, был одет в такую же, в зеленых и коричневых разводах, форму, что и у его подчиненных, и обут в такие же высокие шнурованные ботинки. Только в вырезе ворота пестрела почему-то тельняшка с голубыми и белыми полосками, а на погонах, вернее - погончиках, было по три маленьких зеленых звездочки, расположенных треугольником.

Летом сорок третьего года погоны и звездочки только начали вводить в Красной Армии, на всех новой формы не хватало, и Велга, до сих пор носящий в петлицах по два "кубаря", определил, что перед ним старший лейтенант.

Он и выглядел старше.

Около сорока лет, с обильной сединой в коротко стриженных черных волосах, с внимательными карими и очень усталыми глазами. Он не был похож на кадрового военного, но, несомненно, являлся военным на сегодняшний день. И не только из-за формы, надетой на нем. Уверенность, воля и скрытая сила исходили от его чуть оплывшей фигуры, таились в каждом движении, угадывались в загорелом, полноватом, прорезанном немногочисленными, но глубокими морщинами лице.

- Ну, - негромко сказал он, когда молчание совсем уж затянулось. - Кто вы и что вы хотите? И почему, скажите на милость, вы носите форму командира Красной Армии?

- Потому что я и есть командир Красной Армии, - спокойно ответил Александр. - Позвольте представиться. Лейтенант Александр Велга, командир взвода разведки. С кем имею честь?

Мужчина напротив засмеялся.

Смеялся он легко, тихо и беззлобно. Смеялся, как будто сбрасывал с души тяжелый, надоевший до чертиков груз.

- И что же здесь смешного, позвольте узнать? - вежливо поинтересовался Велга.

- Да вот это ваше "с кем имею честь" и "позвольте узнать", - уже отсмеявшись, но еще продолжая улыбаться, объяснил собеседник. - Как-то не идут вам эти старомодные выражения. А совмещение трудносовместимых вещей и явлений зачастую вызывает смех. Не замечали?

- Замечал. И все же. Я себя назвал. А вы?

- Что ж, можете меня называть Юрием Алексеевичем. Запомнить легко. Почти так же легко, как если бы меня звали Александром Сергеевичем. Кстати, как вас по отчеству?

- Иванович.

- Замечательно. Фамилия моя Холод. Старший лейтенант Холод. Но по возрасту я вполне, думаю, гожусь вам в отцы. Так что удобнее будет и мне, и вам, если вы будете меня звать Юрием Алексеевичем, тем более что непосредственным вашим начальником я не являюсь.

- В отцы? - удивился Велга. - Мне, между прочим, почти двадцать четыре года.

- А мне сорок пять. Так что, как видите, вполне подхожу.

- А почему вы сказали, что ваше отчество легко запомнить? Александр Сергеевич - понятно. Пушкин. А вот Юрия Алексеевича я что-то так вот сразу и не припомню. Разве что у Долгорукого было отчество Алексеевич...