– Ты меня с ума сведешь! Я только сейчас сказал, что люблю тебя!

– Ты ругаешь меня, и это, по-твоему, признание в любви?

– Потому что рядом с тобой я теряю разум. Ну какая еще женщина способна в два счета вывести меня из себя или рассмешить? За какой другой женщиной я поплыву через море? Ради кого еще оденусь сервом и стану рубить дрова?

– Ради первой жены! Изабель, которую ты любил так сильно, что едва не зачах от скорби, когда она умерла!

Пораженный Ранулф на миг потерял дар речи.

– Я знаю, как ты любил ее. Эта любовь светится в твоих глазах, когда я упоминаю ее или ребенка. Вряд ли смогу заменить ее в твоем сердце.

– Не продолжай! – холодно бросил он. – Ты жестоко ошибаешься, если считаешь, будто я питал к этой женщине нечто вроде любви. Я поведаю тебе то, что до сих пор не открывал ни одному человеку, а потом суди сама, что стало причиной моей скорби.

Он рассказал ей историю пылкого юноши и неверной жены столь бесстрастно, словно говорил о ком-то постороннем. Наконец он замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Лайонин живо представила себе чувства, так долго хранившиеся под спудом, превратившие счастливого юношу в мрачного мужчину по прозвищу Черный Лев.

– Значит, поэтому ты так зверствовал в нашу брачную ночь, – пробормотала наконец Лайонин.

– Как я мог зверствовать? Я всегда добр и нежен.

– Ты был так жесток, что, если бы не святые обеты, я на утро покинула бы тебя!

– Ты сказала, что ненавидишь меня. Но я тебе не поверил.

– Зато поверил всему, что наговорил Джайлз. Иногда я благодарю Бога за ту валлийскую стрелу, хотя она и оставила уродливый шрам на моем плече.

– Я люблю тебя, Львица. Не пойму, почему ты во мне усомнилась! Я люблю тебя больше, чем себя, своего будущего сына и даже… Тая.

Лайонин затряслась от смеха:

– Теперь я точно знаю, что это правда.

– Я составлю список твоих оскорблений и по достоинству отплачу тебе, когда твой огромный живот не помешает мне взять в руки розгу.

– С нетерпением ожидаю наказания.

Зеленые глаза лукаво сверкнули. Она погладила ступней его бедро, и он затаил дыхание, наслаждаясь ощущением нежной кожи под ладонями, прикосновением рыжего локона, ласкавшего его щеку.

– Ты жестокая особа. А теперь лежи спокойно. До рассвета совсем недалеко, а мне еще нужно успеть объяснить, каким образом мы будем отсюда выбираться.

Он положил ладонь на ее живот и поморщился от резкого толчка:

– По-моему, со времени Круглого стола уже прошло месяцев девять, и малыш вот-вот появится на свет. Ты сможешь путешествовать?

– Я уверена, что до родов еще больше двух недель.

– Слишком скоро. Может, подождать, пока не появится малыш? Твоя Элис присмотрит за тобой.

– А потом леди Маргарет решит переправить меня в другое место или придумает очередную подлость. Нет, пусть мой новорожденный малыш глотнет свежего воздуха! Пока же ему тепло и уютно в моем животе. Элис говорит, что он плавает головой вниз в наполненном жидкостью пузыре.

– Значит, завтра утром отправляемся в путь. К тебе придут мои люди.

– Как ты нашел меня?

– Это было нелегко. Приходилось держать поиски в тайне, поэтому мы распространили слух, что я уехал ко двору: развлекаюсь там, забыл о низкородной жене и не желаю платить выкуп. Я рад, что ты не слышала этой истории, иначе наверняка поверила бы всему.

– Ни за что, – солгала она и так яростно затрясла головой, что заработала подозрительный взгляд мужа.

– Родные, твои и Дейкра, разослали шпионов по всей Ирландии. Никто и не подумал заглянуть сюда. Эта леди Маргарет известна только неукротимой похотью к молодым людям. Кому бы пришло в голову, что она рискнет навлечь на себя мой гнев?

Лайонин поежилась от страха, как всегда, когда Ранулф становился рыцарем, вселявшим ужас во врагов.

– Но что побудило тебя заглянуть в этот замок?

– Сэнневилл увидел твой львиный пояс.

– Как?! Ведь мальчик, которому я его отдала… Они нашли его и повесили.

– И правильно сделали! Он продал его, даже не подумав тебе помочь. Но совершил ошибку, сбыв пояс одному из моих людей. После этого найти тебя было несложно. Несколько кружек плохого эля, и стражники выложили все о даме, которую держат в замке, и о четырех охранниках, которым приказано убить ее, если муж попытается атаковать похитителей.

– Как ты попал в эту комнату? – неожиданно спросила она. Ранулф кивнул в сторону забранного ставнями окна:

– Просто забросил веревку в амбразуру и спустился вниз.

– А стражники на башне?

– Разве не знаешь, что леди Маргарет наняла четырех новых рыцарей для своей развалины? Сильные, мускулистые мужчины, правда, на ее вкус, немного слишком темные, но она предпочла не обращать внимания на этот недостаток.

– Твоя стража?

– Да, – хмыкнул он. – Гилберт утверждает, что эта женщина невероятно изобретательна в постели.

Но она проигнорировала столь пикантную подробность.

– Значит, ты здесь уже довольно долго. Почему же переоделся сервом? Мог бы наняться к ней рыцарем.

– Эта женщина необычайно умна. Она не позволяет приближаться к тебе никому, кроме четырех стражей и двух рыцарей. Мы не знали точно, тебя ли она держит в плену, поэтому одному из нас нужно было проникнуть в зал. Мои люди не настолько храбры, чтобы носить это отрепье. – Он потеребил грубую шерсть и поморщился. – А тем более чтобы рубить дрова. Кажется, мне простят все, кроме необходимости орудовать топором не только в битве.

Его взгляд подтвердил ее худшие предположения.

– А теперь мне нужно идти. Скоро рассветет, и меня не должны видеть на стене. Я пришел предупредить тебя и дать время приготовиться. Невозможно заложить дверь засовом, без того чтобы тебя не услышали в коридоре. Мои люди придут на рассвете следующего дня, и начнется бой. Приготовь одежду и все, что понадобится в пути.

– Но, Ранулф, – воскликнула она, прильнув к нему. – Что ты собираешься делать? Как уведешь меня из этого места, не рискуя жизнью?

– Я не собираюсь подвергать опасности жизнь. Двое моих людей влезут через окно в твою комнату, и ты должна беспрекословно им подчиняться. Не натвори глупостей. Обещаешь?

Она молча кивнула.

– Они будут защищать тебя, пока остальные займутся твоей охраной. И не смей больше плакать.

Он поднялся, протянул руки, и они крепко обнялись. Он погладил ее голую спину.

– Ты еще огромнее, чем мне казалось. Мои пальцы едва сходятся у тебя на талии.