– Не переживай, Ройбен. Ты заметил, как мало народу разговаривало сегодня о Человеке-волке или пытались выяснить, что, где и как происходило? О, да, без упоминаний об этом не обошлось, но всех занимал в основном сам праздник. Так что давай лучше будем наслаждаться приятными воспоминаниями о том, что было сегодня. А если девочка станет тревожиться… что ж, когда будет нужно, мы с этим разберемся.

Последовала довольно продолжительная пауза, а потом Феликс сказал:

– Я заметил, что тебя удивил Хокан Крост и еще несколько гостей. Стюарт наверняка тоже в растерянности.

Сердце Ройбена вдруг сбилось с ритма.

– Это, судя по всему, морфенкиндеры.

Феликс вздохнул.

– Знал бы ты, как мало меня привлекает их общество.

– Мне кажется, я понял. Они заинтересовали меня, только и всего. По-моему, это естественно.

– Они никогда не одобряли моих действий и моего мировоззрения, – сказал Феликс. – Этот дом, мою прежнюю семью. И деревню; они никогда не понимали моей любви к деревне. Они не понимают моих поступков. И считают, что я сам виноват во многих моих неприятностях.

– Это я заметил, – сказал Ройбен.

– Но в Солнцеворот морфенкиндеры никогда не отворачиваются от своих сородичей. А я считаю, что вообще-то отворачиваться от них не следует никогда. Жить можно по-разному, и я предпочитаю жить в единстве – в единстве с моими сородичами, со всем человечеством, со всеми духами и со всем, что существует под солнцем. Я не считаю это какой-то добродетелью. Просто я не знаю иного способа обитать в этом мире.

– Но вы их не приглашали?

– Их я не приглашал, но ведь я пригласил весь мир. И они знали об этом. Меня их появление нисколько не удивило, и вполне понятно, что они могут присоединиться к нам и на празднике Солнцеворота. Если они придут, мы, конечно, примем их. Но, если честно, я не думаю, что они придут. У них есть своя традиция для этого праздника.

– Мне показалось, что этот Хокан Крост вам нравится, – заметил Ройбен.

– А тебе?

– Он производит впечатление, – признал Ройбен. – А голос у него прямо-таки обворожительный.

– Он всегда был немного поэтом и, конечно, оратором, – сказал Феликс, – он обладает изрядным обаянием и, можно сказать, притягательной силой. Черные брови, черные глаза, белая грива – незабываемая внешность.

– И к тому же он стар и опытен? – предположил Ройбен.

– О, да. Конечно, не так стар, как Маргон. Таких старых и таких повсеместно уважаемых, как Маргон, просто нету. А Хокан – наш родственник. В самом буквальном смысле. У нас много расхождений, но я не могу питать к нему неприязни. Тем более что у меня были основания для того, чтобы проникнуться уважением к Хокану. Вот из-за Хелены и Фионы, да, стоит беспокоиться.

– Это я тоже заметил. Но почему? Что их так раздражает?

– Да все, что я делаю. У них есть привычка лезть в чужие дела, но только когда это нужно им самим. – Было похоже, что тема заставила Феликса разволноваться. – Хелена – искренняя, она гордится своим возрастом и своим опытом. Но, по правде говоря, она очень молода в нашем мире, да и Фиона тоже, а уж рядом с нашей компанией тем более.

Ройбен сразу вспомнил неуместно назойливые расспросы Фионы насчет того, не собирается ли Фил поселиться в Нидек-Пойнте, и пересказал разговор Феликсу.

– Не могу понять, почему это так зацепило ее.

– Потому что она не такая, как мы, – ответил Феликс. – И вполне может обойтись без всех наших затей. Я всю жизнь, всегда жил среди людей. Здесь жило несколько поколений моих потомков. Это мой дом, и это твой дом. А ей лучше было бы держать свои дурацкие домыслы при себе. – Он тяжело вздохнул.

В голове Ройбена снова все пошло кувырком.

– Извини, – сказал Феликс. – Я вовсе не хотел тебя расстроить. Получилось, что Фиона меня как бы спровоцировала. – Он вдруг вскинул руку с поднятой ладонью. – Ройбен, только не вздумай переживать еще и из-за моих слов. Их совершенно не стоит бояться. Да, они более грубые и жестокие, чем мы. Но так уж получилось, что нам приходится, так сказать, делить с ними Америку. Могло быть и хуже. Американские континенты огромны, согласен? – Он негромко хохотнул. – Наших здесь могло бы быть куда больше.

– Значит, они стая и вожак у них Хокан?

– Не совсем так. Если стая и есть, то это стая женщин, которую возглавляет Хелена и в которую не входит Беренайси. Беренайси много времени проводила с ним, но в последнее время отошла. Хокан же ушел с ними, и уже довольно давно. Он страдает от своих собственных потерь, своих собственных трагедий. Думаю, Хокана приворожила Хелена. Эта группа долго держалась на Европейском континенте, но сейчас морфенкиндерам в Европе трудно, особенно тем, кто верит, что в зимний солнцеворот нужно приносить человеческие жертвы. – Он невесело усмехнулся. – Ну, а азиатские морфенкиндеры относятся к неприкосновенности своей территории куда трепетнее, чем мы. Так что они уже несколько десятков лет находятся здесь, в Америке, и, возможно, ищут себе какое-нибудь подходящее постоянное место. Не знаю. Я не напрашивался на их откровения. Откровенно говоря, я хотел бы, чтоб Беренайси рассталась с ними и переехала к нам, если, конечно, Фрэнк это перенесет.

– Человеческие жертвы!.. – Ройбен поморщился.

– О, на деле это не так страшно, как звучит. Они подыскивают какого-нибудь злодея – настоящего, неисправимого негодяя, убийцу, и накачивают беднягу наркотиками до полной утраты ощущений и сознания, а потом употребляют его как праздничное блюдо в ночь Йоля. Действительно, звучит это хуже, чем выглядит на деле, особенно если учесть, на что мы все способны. Мне это не нравится. Я не намерен сопровождать убийство негодяев церемониями. И тем более превращать его в ритуал. Ни за что!

– Понятно.

– Так что выброси это из головы. Говорят они много, но ни у кого-то из них, ни у всех вместе не хватит решимости что-то сделать.

– Кажется, я понимаю, что произошло, – сказал Ройбен. – Вас не было здесь двадцать лет. А теперь вы вернулись – все, – и они пришли взглянуть, не найдется ли здесь снова пристанища для них.

– Думаю, ты совершенно прав, – ответил Феликс с горькой усмешкой. – А где они были, когда мы находились в плену и боролись за собственную жизнь? – Он даже повысил голос. – Не объявились ни сном ни духом! Конечно, они не знали, где нас держали; по крайней мере так они говорили. И говорят. И будут говорить. А теперь мы вернулись в Северную Америку, и им стало, если можно так выразиться, любопытно, получается? Они напоминают мне мотыльков, которые летят из темноты на свет.

– Интересно, есть здесь кто-нибудь еще, кроме них, кто мог бы явиться на этот праздник?

– Маловероятно.

– А как насчет Хьюго, этого странного морфенкинда, которого мы встретили в джунглях?

– О, Хьюго никогда не покидает своей глуши. Сомневаюсь, что он через пятьсот лет вообще способен найти дорогу из джунглей. Он так и кочует по лесам из одного пристанища в другое. Когда его нынешнее жилище совсем развалится, он отыщет что-нибудь еще. Так что о Хьюго можешь смело забыть. Ну, а насчет того, может ли прийти кто-нибудь еще, – честно говоря, не знаю. Точное число и местонахождение морфенкиндеров никому не известно. Я могу сказать тебе кое-что еще – если ты пообещаешь сразу же выкинуть это из головы.