— Кто-то вышел из сауны. Надо заканчивать разговор. Береги себя, дорогая моя рысь!

Когда мне удалось разомкнуть губы и наконец-то произнести эти три слова, Давид уже нажал на отбой. Я повторила их звездам, скалам, траве, земле… Я повторила их бессчетное количество раз, пока они не превратились в молитву, оберегающую моего любимого от всех бед.

В понедельник я позвонила Лайтио и поинтересовалась, какие меры обычно предпринимает полиция, когда к ней поступает информация о похищении человека. Лайтио сообщил, что Паскевич и Транков в среду покинули страну и на поезде уехали в Россию. Детективы из криминальной полиции обыскали коттедж в Бромарве. Там они обнаружили только дворника Сами Хейнонена и его жену Йенну. Те понятия не имели, когда Паскевич собирается вернуться, и даже выдвинули предположение, что он намерен выставить коттедж на продажу.

— Я доложил о случившемся в Министерство внутренних дел и в структуры государственной безопасности. Принято решение пока держать все в тайне. Хелене лучше вернуться на работу. Члены Госсовета хотели бы побеседовать с Лехмусвуо, им надо выяснить, что Паскевич хотел от нее узнать. Как только завершатся выборы в США, премьер-министр созовет чрезвычайное заседание. Мне, конечно, не стоит рассказывать тебе обо всем, но Лехмусвуо и сама не будет держать язык за зубами. Как у вас дела, девочки, не ссоритесь? — с усмешкой поинтересовался он.

— Как твоя нога? — в ответ спросила я. — Все еще в кроксах ходишь?

— Тебе-то какое дело? — огрызнулся Лайтио, и я услышала, как он чиркнул спичкой. — Чертова сигара все время гаснет. Мне подарили коробку сигар, я и не предполагал, что буду так мучиться с ними.

Он что-то невнятно пробормотал еще, затем связь оборвалась. Я не стала перезванивать, хоть соблазн был велик. Ведь при желании Лайтио с Хеленой могут поднять такой шум, что полиция приложит все усилия для отыскания и задержания Васильева. И Давиду не придется подвергать себя страшной опасности. Можно даже предотвратить сделку с изотопами.

Но я и пальцем не шевельнула, чтобы помешать смертоносным планам Давида. Он принял решение, и я не вправе ему препятствовать. Хелена решила во вторник вернуться на работу. После выборов хлопот хватало, к тому же ее ждала комиссия по законотворческой деятельности. Она так убедительно рассказала коллегам, как тяжело болела, что я сама почти поверила. Да, эта женщина и вправду была прирожденным политиком! Я вдруг подумала, что если для достижения успеха на этом поприще необходимо уметь лгать с непринужденной улыбкой, то у меня тоже могло бы получиться. Ведь за последнее время и я научилась врать не краснея.

Мы с Саарой как раз разбирали почту, когда позвонил министр внутренних дел. «Нет, подождите, не назначайте на сегодня никаких совещаний, дайте Давиду воплотить свой план», — чуть не сорвалось у меня с языка. Но, к счастью, министра больше интересовал ход президентских выборов в США, чем разборки с недвижимостью в Финляндии.

Хелена решила наблюдать за ходом выборов в США в составе парламентского совета и пригласила меня сопровождать ее на это мероприятие. Я с радостью приняла предложение. В этот день яхта «I believe» отправится в свое последнее путешествие, и мою бледность и расстроенный вид легко будет списать на переживания за политическое будущее Обамы.

Взял ли Давид с собой телефон? Интересно, до него сейчас можно дозвониться? Встреча двух судов произойдет в открытом море в нескольких десятках километров от берега, и вода в ноябре очень холодная. Ветра не было, но вдали от берега всегда такие волны, что с ними даже опытному пловцу трудно справиться. Может, ему удастся надеть спасательный жилет? Вряд ли, ведь он не сможет объяснить Васильеву, с чего это он вдруг так нарядился. А может, он сам, как капитан корабля, прикажет всей команде надеть спасательные жилеты на случай непредсказуемого поведения продавцов изотопов?

По всем каналам шли новости о ходе выборов, по всему свету люди, приникнув к экранам телевизоров, ждали, что вот сейчас случится чудо и мир уже завтра изменится к лучшему, если Обама станет президентом. На моих глазах делалась история, и, когда под утро стало понятно, кто одержит победу, я заплакала вместе с остальными, но совсем по другой причине.

Сначала мне казалось, что я точно знаю, когда Давид взорвет судно. Как же мне хотелось чайкой лететь над яхтой «I believe», видеть и охранять своего любимого. Я закрыла глаза и увидела плывущую по морю яхту. Вскоре вдали показались огни другого судна. Команды, заметив друг друга, стали подавать световые сигналы, и вскоре корабли сблизились почти вплотную. Интересно, они будут бросать якорь? И кто вынесет изотоп? А как он попадет к Давиду? Но сколько я ни старалась, больше перед моими глазами не возникло никаких образов. Мне казалось, что все уже состоялось, но удалось ли Давиду осуществить свой план или он погиб вместе с яхтой, я не знала, не понимала, не чувствовала. И когда утром мы с Хеленой отправились в ее квартиру в Хельсинки, чтобы подремать хоть пару часов, в моей душе царила абсолютная пустота. Я знала, что могла бы изменить ход событий, рассказав о планах Давида полиции, но не сделала этого. Надеюсь, я поступила правильно.

На следующий день, едва открыв глаза, я бросилась к Интернету. Ни одного сообщения о взрыве в Финском заливе. Может, Давиду так и не удалось реализовать свой план? Все новостные страницы были полны сообщениями о ходе выборов в Америке и о победе темнокожего кандидата. А чуть позже стали появляться заметки о том, что российский президент Медведев так и не поздравил Обаму с победой.

Лишь под вечер я набрела на крошечную статью под названием «Роскошная яхта утонула в Финском заливе», а под ней фотография Уско Сюрьянена. В статье говорилось: вчера вечером финский бизнесмен Уско Сюрьянен получил сообщение от береговой охраны, что в водах Финского залива найдены обломки его яхты. Потрясенный Сюрьянен рассказал, что предоставил яхту для морской прогулки своему другу и партнеру по бизнесу Борису Васильеву. Сам он последний раз поднимался на борт на прошлой неделе, когда ездил на балетную премьеру в Таллинн.

Большинство журналистов понятия не имели, кто такой Васильев, поэтому заметка не привлекла особого внимания и все снова вернулись к обсуждению выборов в Штатах. Судя по редким упоминаниям о гибели яхты, Лайтио удалось представить Сюрьянена в качестве основной жертвы покушения. За ним тянулся такой длинный шлейф из брошенных женщин и обманутых финансовыми обещаниями политиков, что общественность решила, будто взрыв является делом рук ревнивого мужа или бывшей любовницы. Все с удовольствием проглотили эту байку, хотя в Финляндии вообще-то не так часто из мести что-нибудь взрывают.

А в пятницу нас с Хеленой пригласили на совещание, посвященное гибели яхты Сюрьянена. Меня усадили по правую руку от министра внутренних дел. Далее по порядку сидели премьер-министр, несколько руководителей Центральной криминальной полиции и Департамента государственной безопасности, затем Хелена и Лайтио. На одной ноге у него по-прежнему красовался смешной модный ботинок, и от констебля так несло табаком, словно он перед совещанием выкурил целый склад сигарной фабрики. В основном участников совещания занимал вопрос, как организовать расследование дела Васильева, не портя российско-финляндские отношения. Хелена считала, что все детали этого дела следует раскрыть российскому руководству, чтобы российская сторона предприняла дополнительные усилия по организации безопасности трубопровода. Агентам Интерпола удалось выяснить, что Васильев сотрудничал с неким Иваном Гезолианом, гражданином Белоруссии, имевшим тесные контакты с террористическими организациями Западной Европы. Агенту, имя которого не называлось, удалось внедриться в ближайшее окружение Васильева и выяснить, что тот, скорее всего, собирался приобрести изотопы именно у Гезолиана. Помимо этого, выяснилось, что Европол так и не знает, была ли в итоге совершена сделка. Агент передал информацию именно в тот день, когда она должна была состояться, и больше на связь не выходил. Судно, принадлежащее одной из компаний Гезолиана, видели накануне взрыва в порту Санкт-Петербурга, но больше никакой связи между ним и Васильевым не было.