Касси задохнулась, не в силах выговорить это проклятое имя.

— Андреа? Девушка тупо кивнула.

— Это не важно, — покачал головой Энтони. — Ложись в постель, Кассандра.

Она подняла сорочку с пола и накинула на себя дрожащими руками.

Когда они уже лежали в постели и Касси вытянулась на самом краю, боясь притронуться к Энтони, тот спокойно сказал:

— Опиши мне внешность этого Андреа. — Касси затрясло от омерзения, но Энтони продолжал настаивать:

— Пойми, тебе станет легче, если ты заставишь себя заговорить о нем.

— Не могу. — Касси устало закрыла глаза. — Пожалуйста, прости меня, Энтони.

— Тут нечего прощать, дорогая.

Он привлек ее к себе, чутко ощущая ее нерешительность и страх, и весело объявил, надеясь немного утешить девушку:

— Я не рассказывал тебе, но несколько недель назад я нанял человека, по имени Даниеле Барбаро, помочь мне найти Андреа и четвертого похитителя. Мы должны сначала поймать их, чтобы выяснить имя нанимателя. Даниеле сейчас в Пизе.

Касси оцепенела, и граф мысленно выругал себя за то, что сболтнул лишнее. Однако ее слова застигли его врасплох.

— Я с радостью помогу, — глухо, невыразительно произнесла она, — разыскать их.

На несколько минут граф лишился дара речи. Ее слова встревожили его, однако теперь он понял, что она готова встретиться лицом к лицу со своими обидчиками и будет сопротивляться ужасу и отчаянию.

— Конечно, дорогая, — наконец кивнул он.

— Спасибо, милорд.

Энтони еще долго лежал с открытыми глазами даже после того, как девушка заснула.

Но Касси не смогла поехать вместе с графом. Когда тот отправился в Геную на встречу с Даниеле Барбаро, сильная простуда уложила ее в постель.

— Только не привози с собой синьора Биссоне, — крикнула Касси ему вслед, — иначе, клянусь, я стану чихать прямо на него!

Энтони нашел Даниеле в маленькой кофейне на Пьяца-де Феррари, квартале-лабиринте узеньких улочек и высоких, лепившихся друг к другу домов, подоконники которых утопали в цветущей мимозе и гвоздиках.

— Есть новости, Даниеле? — осведомился Энтони, как всегда, довольный наружностью Барбаро. Одетый в строгий черный костюм, он слегка сутулился и мог легко сойти за обычного генуэзского торговца или банкира.

— Вчера я получил весточку от своего друга, Лудовико Риальто. Он считает, что на совести Андреа несколько тяжких преступлений, совершенных в Коргоньо.

Коргоньо находился не более чем в двух днях пути от Генуи.

— Похоже, это животное к тому же еще и глупец. Когда найдете его, Даниеле, не забудьте сообщить. Помните, вы ни в коем случае не должны его убивать. Вам нужны еще люди?

— Нет, синьор.

Граф заказал вина и подождал, пока подобострастно склонившийся слуга не отошел подальше.

— Не забудьте, у него должна быть такая же татуировка, как у его приятелей, — змея, обвившая меч. Я узнал от Теодора Коцци, моего агента в Риме, что подобную метку наносили себе члены шайки наемных убийц, прославившиеся своими злодеяниями лет десять назад. Он пообещал узнать, что сталось с ними. Если окажется, что тот человек в Коргоньо не Андреа, возможно, труды Коцци увенчаются успехом.

Даниеле вытер густые усы.

— Так или иначе, — спокойно пообещал он, — я в любом случае уведомлю вас, ваша светлость.

Граф направился к тому месту, где оставил своего жеребца, и уже хотел заплатить державшему поводья мальчику, когда сзади послышался томный женский голос:

— Антонио, как чудесно снова видеть тебя! Обернувшись, он увидел Джованну в платье из абрикосового бархата. На него восторженно глядели огромные глаза, на мягких губах играла манящая улыбка. Рядом стояла горничная, нагруженная свертками.

— Графиня, — сухо пробормотал Энтони, кланяясь. Но Джованна протянула руку, и он едва прикоснулся губами к тонким пальчикам. Графиня тихо рассмеялась и кивком головы отпустила горничную.

— Я так устала, Антонио. Ты не проводишь меня до дому?

Граф, раздраженно стиснув зубы, посмотрел вслед удалявшейся служанке. Оставить Джованну одну, без сопровождающих, по крайней мере невежливо.

— Хорошо, — коротко бросил он и предложил ей руку.

— Синьор Монтальто говорил, что ты часто бываешь в Генуе, Антонио.

— Да. Надеюсь, мой компаньон здоров?

— Он уже стар. Разве может старик похвастаться здоровьем? — Джованна, улыбнувшись, пожала плечами. — Но как ты живешь, Антонио? Вот уже несколько месяцев я тебя не видела.

— Как тебе уже сообщили, Джованна, я часто езжу в Геную, а остальное время провожу на вилле.

Ей хотелось расспросить его подробнее, но Джованна решила выждать, пока они не окажутся у нее дома. Женщина легонько погладила его рукав, и остаток пути они шли молча.

— Не хочешь попробовать моего вина? — осведомилась она, как только они ступили в вестибюль.

— Пожалуй, не стоит, Джованна.

Энтони снова поклонился и повернулся, чтобы уйти. Но графиня загородила ему дорогу, обвила руками его шею и спрятала лицо у него на груди.

— Боже, как я тосковала по тебе! — прошептала она.

Энтони, однако, взял ее за руки и отстранил от себя.

— Уверен, графиня, что десятки ваших поклонников пойдут на все, лишь бы добиться вашей благосклонности. Но я не из их числа.

— Это не правда! Я знаю, ты хочешь меня, — выдохнула она, не сводя с него глаз.

— Вы обманываете себя. Это чистая правда.

— Да как ты смеешь! — прошипела она вне себя от ярости.

— Следите за своими манерами, графиня, а заодно сдерживайте свои страсти. Ну а теперь прошу извинить. Он устремился к двери.

— Неужели тебе еще не надоела эта потаскушка? Должно быть, всякий раз, когда ты берешь ее, выпытываешь подробности о том, как она дарила свои милости грязным bravi, и это доставляет тебе особенное удовольствие?

— Изливай свой яд, Джованна, на кого-нибудь другого, иначе я забуду, что ни разу в жизни не ударил женщину.

Энтони открыл дверь и вышел. В спину ударил пронзительный вопль:

— Будь ты проклят, светлейший граф! Ты заплатишь за это!

* * *

Граф приподнялся на локте и нежно поцеловал Касси в губы. Глаза девушки, еще затуманенные сном, широко открылись.

— Счастливого Рождества, сага, — тихо пожелал он. Касси зевнула и улыбнулась:

— И тебе счастливого Рождества.